Шестоднев и современная космогония.
Проблема происхождения мира, космоса, Вселенной всегда приковывала внимание людей: её пытались понять с самых разных позиций и под различными углами зрения.
На протяжении веков люди исходили несметное множество дорог и тропинок; они испытали и взвесили почти всё, что в состоянии был охватить человеческий дух. Человек искал истины среди самых противоречивых научных концепций и систем, потому что он любил истину, которую жаждал его обнищавший дух после грехопадения.
Ветхозаветным пророком Моисеем мир был поставлен перед Откровением этой волнующей человека проблемы в той полноте, которая необходима пытливому человеческому уму.
Не человеческой, а Божественной вестью вошло в историю Ветхого Завета шестодневное описание бытописателем происхождения мира. Оно, покорив многих своей простотой и ясностью, не ограничивается никакой определённой научной теорией или космологической гипотезой, ибо, как говорит святой апостол Павел, "Слово Божие не вяжется" /2 Тим. 2, 9/. Божественная истина подобна солнцу, в лучах которого являются те или иные учения и теории, вечно приходя, уходя и вновь являясь в новом обличий: "Что было, то и будет: и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем" /Эккл. I, 9/.
Однако ветхозаветный проповедник свидетельствует еще и о том, что раскрыть и показать библейский смысл Шестоднева, смысл бытия мира - значит делать, как свидетельствует Священное Писание, поистине богоугодное дело, исполнять волю Божию: "И предал сердце мое я тому, чтобы исследовать и испытать мудростию всю, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем" /Эккл. I, 13/.
Основой веры православного христианина является Никео-Цареградский Символ. Никакой космогонии или учения о происхождении мира в этом Символе нет. Есть только утверждение веры в Бога-Отца как "Вседержителя Творца неба и земли," мира видимого и невидимого.
Всё в мире имеет начало. В этом убеждает человека ежедневный опыт и размышление. Ссылка на бесконечность причинной цепи, думается, не является веским аргументом, так как бесконечность беспричинна и безначальна. Библия заменяет понятие причинности понятием "начала", а происхождение - понятием "творения".
Творение не есть способ происхождения жизни, но явление самой жизни как акта Божественной воли. Библейское повествование о Шестодневе - не теория или гипотеза, а исповедание хрисианской веры и богословия, которое может служить лишь основой, отправной точкой для создания научных космогонии, если, конечно, ученый намеревается создать модель космоса полной, более совершенной и законченной.
Книга Бытия открывается сказанием о происхождении мира в шесть дней /Быт. I, 1-31/.
"В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водой" /Быт. I, 1-2/. Отсюда следует, что мир был сотворен Божественной волей, и он существует вне Творца - Бога, как говорит св. Иоанн Дамаскин, "не по месту, но по природе". Эти два стиха можно и нужно рассматривать как пролог к дальнейшему повествованию. Здесь речь идет о принципе творения, о "начале пути" /Притч. 8, 22/. Творца, Который творит мир из ничего. Данное исповедание веры о тайне тварного бытия, о реальности, отличной от Божественной природы, нельзя извлечь непосредственно путем библейской экзегетики, потому что творение "из ничего" является догматом веры. Идея творения мира "из ничего" впервые была выдвинута во II веке святым Иринеем Лионским. Она была объектом рассмотрения святоотеческой письменности и последующих веков, в том числе и святых отцов - соотечественников XIX века. Так, например, святитель Тихон Задонский писал: "Ничто само от себя не бывает... Тако и мир сей не от себя, но от Создателя своего сотворен. "Той рече и быша; Той повеле и создашася" /Пс. 148, 5/. Бог мир сей, то естьнебо и землю с исполнением их из ничего, без всякого труда,единым хотением и словом создал".
Данное догматическое положение, являясь особенностью исключительно иудео/христианской религии, созвучно с высказываниями и известных современных ученых. Академик Зельдович Я.Б выступая в одной из центральных газет, высказался: "То, что я скажу, прозвучит парадоксально, но к такому выводу привели меня размышления и расчеты: вещество Вселенной родилось из ничего".
Библейские понятия "небо и земля" первого дня означает всю Вселенную, мир видимый и невидимый, умозрительный и вещественный. Как замечает один известный богослов, "небо - это вся беспредельность духовных миров, объемлющих наше земное бытие, это бесчисленные ангельские сферы". Бытописатель, лишь упоминая о мире духов, затем говорит только о земле, подчеркивая этим ее центральное значение, некий геоцентризм.
Библейский геоцентризм - это не остаток какой-то примитивной космологии, которая не соответствует известной модели после коперниковской Вселенной. Геоцентризм здесь не физический, а духовный. Говоря иначе, земля духовна, так как "тайны божественного домостроительства совершаются на земле", к которой Священное Писание и "приковывает наше внимание".
Следует заметить, что важное различие любых научных теорий и Библейского повествования состоит в том, что наука смотрит на мир с точки зрения происхождения, а Писание - о позиции спасения, хотя и в содержании Священного Писания имеется учение о происхождении мира. Однако для Библии более важно то, что живая основа мира - личный Бог, Который является Премудрым Творцом, Промыслителем и Спасителем.
Интересно отметить здесь замечание известного немецкого естествоиспытателя Э. Геккеля. Он пишет: "Библия служит не естественнонаучным целям, а религиозным целям спасения. Поэтому нельзя повествование о творении противопоставлять выводам естествознания".
Итак, для Библии в центре внимания стоит человек и притом человек-грешник, нуждающийся в спасении. Кроме того, конечно,должное внимание уделяется и земле, на которой человек обитает. И, напротив, если все Священное Писание антропоцентрично и геоцентрично, то наука и естествознание по своей сущности космоцентричны, то есть они обращены в мир. Но человек и окружающий его мир тесно взаимосвязаны: естествознание через мир приходит к человеку, а Писание через человека идет к миру.
Следует всегда помнить, что, с одной стороны, мир и его законы существуют вне нас и независимо от нас, то есть объективно. Но, с другой стороны, законы природы познает человек в соответствии с практическими потребностями общества. В мире, разнообразном и неисчерпаемом, человек выбирает те или иные объекты исследования в зависимости как от состояния системы знаний, так и от социальных причин, то есть тех целей, которые общество ставит в данный момент.
Познание мира до сих пор осуществляется только человеком, через человека и ради человека. Ни открытые свойства звезд, ни известные закономерности строения галактик и других космических объектов сами по себе не имеют никакой ценности. Как замечает один автор, "ценность возникает только там и тогда, где и когда появляется человек. Любые научные идеи обретают реальное существование лишь в мыслях и деятельности конкретных людей, в их исследованиях".
Шестоднев геоцентрически повествует о том, как происходило сотворение мира. Библейские шесть дней творения, являясь символами современной недели, имеют характер скорее иерархический, чем хронологический. Дни Шестоднева, как указывает известный богослов, "отделяя друг от друга созданные одновременно в первый день элементы, они определяют концентрические круги бытия, в центре которых стоит человек, как их потенциальное завершение".
Библейское понятие "дней творения" имеет свой смысл, отличный от обыденного понятия. Богословие понимает под "днями творения" определенные периоды образования разных форм материального бытия, где время является производным, а не первичным понятием. Говоря иначе, "дни творения" - это замкнутые в себе циклы, каждый со своим временем.
Общеизвестно, что теория относительности А. Энштейна учит о том, что абсолютного времени не существует, равно как нет и абсолютного пространства, ни каких-либо абсолютных положений в пространстве. Данная теория утверждает, что масштабы и время изменяются в зависимости от скорости: время-то спешит, то запаздывает, пространство то "сжимается", то "расширяется". Сказать что-либо определенного о законах такого мирового ритма ничего нельзя, ибо законы природы, известные науке, сами подчиняются этому пульсу. Из этого следует, что нет принципиальной разницы между положениями науки о вращении земли вокруг солнца и солнца вокруг земли, потому что время и пространство имеют значение только для данной системы координат.
Весьма любопытно, что, согласно теории Энштейна; для тела,движущегося со скоростью света /300 тыс. км/сек/ время оказывается остановившимся, вечным. Более того, теоретически принцип относительности устанавливает возможность обращения времени.
Сказанного достаточно для утверждения, что выразить сущность Вселенной и всех процессов, имеющих в ней место, в категориях пространства и времени возможно лишь через символы, что и представлено в Библии как соединение, связь того, что в обычном порядке не соединимо или же безнадежно разделено.
"И сказал Бог: да будет свет. И стал свет" /Быт. I, 3/. Здесь бытописатель повествует о первом повелении Бога. Божественное слово, вторгаясь в элементы материи, "вызывает первое "оформление" бытия - свет".
На второй день Божественным повелением осуществляется разделение "низших вод" от "высших", то есть земной космос ограничивается от ангельского мира "твердью небесной".
Актом Божественной воли происходит в третий день отделение друг от друга космических элементов, неопределенная совокупность которых символизируется "водами". Кроме этого, воды - уже в прямом смысле этого слова - собираются, и появляется суша, которой затем повелевается производить растения - первую в низшую форму жизни.
Жизнь растительного мира, возникшая в предшествующий "день", требует ритмической смены дня и ночи, то есть времени. Поэтому на четвертый день, по слову Творца, появляются светила с их равномерным вращением. Таким образом, "творческая единовременность первых дней становится для твари последовательностью.
На пятый день Бог сотворяет рыб и птиц: вода получает повеление их произвести. Так устанавливается интересное сходство между плавающими и летающими существами, а также между водой и воздухом, обладающими общими свойствами текучести и влажности. Здесь, по мнению одного богослова, ощущается "не космогония в современном смысле этого термина, но некое иное видение бытия и его иерархичности".
На шестой день уже земля, по слову Творца, производит животный мир. После сотворения животных Бог говорит: "Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему" /Быт. I, 26/. В этом стихе книга Бытия раскрывает как сущность человека, так и его происхождение, связывая это в одно целое, потому что через сущность человека объясняется и его происхождение. Можно сказать, что Библия дает синтез учения о человеке с учением о происхождении человека.
Святоотеческая и богословская письменность единодушно указывают на то, что содержание этого стиха говорит о совете Лиц Пресвятой Троицы перед созданием человека. Кроме того, здесь говорится о том, что "Бог не есть одиночество, что сотворение мира не обусловлено ни необходимостью, ни произволом: оно - свободный и обдуманный акт".
Библейское свидетельство, утверждающее человека образом Божиим, объясняет ему смысл человеческого существования как личности: осознание человеком себя как образа Божия возлагает на него обязанность стремиться к Первообразу.
Таково в основных чертах повествование Священного Писания о шестидневном сотворении Богом как видимого, материального мира, так и невидимого, духовного мира.
Научное объяснение происхождения Вселенной почти всегда начинается с решения вопроса о происхождении материи и проблемы возникновения небесных тел. Множество космогонических теорий, каждая из которых имеет научный взгляд на происхождение мира, осуждают космологию, как науку, по-видимому, на состояние "вечной гипотезы", так как "наука может иметь дело лишь с явлениями и фактами, но никак не с их "первоначалом".
Интересно здесь привести высказывание Вернадского В.И., ученого с мировой известностью. В одном из своих выступлений он говорил, что "от религии, как и все другие духовные проявления человеческой личности, произошла наука". Другой не менее известный наш крупный ученый и богослов священник Павел Флоренский так писал в своих письмах Вернадскому В.И.: "Для науки... космос ограничивается или почти ограничивается биосферой, а вое остальное относится либо к области домыслов, либо к формальным соотношениям, конкретное значение которых весьма многозначно".
Космологические теории и гипотезы находятся в тесной связи с общими естественно-научными представлениями современной им эпохи. Космогония наших дней утверждает, что Вселенная расширяется. Скопления галактик удаляются друг от друга по мере того как расширяется пространство между ними, что свидетельствует о том, что в далеком прошлом галактики, очевидно, находилась ближе друг к другу. Следовательно, в определенный момент в прошлом вся материя или вещество и энергия во Вселенной были сконцентрированы в математической точке, сингулярности, взрыв которой и привел к образованию Вселенной. Данное явление получило название "Большого Взрыва".
Из осколков "Большого Взрыва" были образованы все основные строительные элементы материи, превратившиеся затем в крупные астрономические тела - звезды, галактики, группы галактик и так далее.
Достойно внимания то, как еще в 1917 году астрономами отмечалось, что наблюдаемые галактики дают эффект "красного смещения", положенного в основу "принципа Доплера". Согласно принципу, воспринимаемая нами длина волны света зависит от движения тала. Если тело приближается к нам, то происходит смещение к фиолетовому краю светового спектра, если же тело удаляется - то к красному. По этому "красному смещению" возможно определить скорость движения светящегося тела.
Вскоре теорию расширяющейся Вселенной подтвердили не только вычисления, но и наблюдения. Более того, данную концепцию признали ряд выдающихся ученых: А.Энштейн, А. Эддингтон, Г. Гамов и другие.
История развития космогонии, начиная с середины ХVIII века и до наших дней, свидетельствует о существовании целого ряда различных научных построений, представляющих генезис Вселенной. Это известные теории: первоначальной туманности /Канта-Лапласа;
Брауна; Си; Джинса/; метеоритных масс /Оливера Лоджа; Генри Дарвина/; "ледяная космогония" /Ванса Гербигера; Фишера/, связывающая космогонию с геологией, и многие другие.
Можно ли считать, что существующая теория "Большого Взрыва" является единственным и верным объяснением происхождения Вселенной?
Если принять, что Вселенная в настоящее время расширяется, то необходима такая теория, которая позволила бы объяснить процессы, происходившие во Вселенной в прошлом, а также их возможное развитие и в будущем. По мнению ученых, теория "Большого Взрыва" не является таковой, так как и в нее время уже внесло свои корректуры. Современная космология утверждает, что расширяется уже не сама Вселенная, а некая Метагалактика, за пределами которой может быть другая Вселенная, которая не расширяется.
Итак, возникает вопрос: дает ли современная комогония гарантию того, что существующая гипотеза наконец-то отвечает на самый главный вопрос, который человечество пытается разрешить с незапамянных времен? Достигли ли люди такого уровня знаний, который позволил бы понять происхождение Вселенной?
По этому вопросу ученые-космологи придерживаются следующих мнений. Например, английский астрофизик Фред Хойл говорит:
"И считаю весьма маловероятным, чтобы... человек обладал мозгом, полностью способным понять физику во всей ее совокупности. Я думаю, что это прежде всего невозможно по самой природе вещей". Совеский видный ученый А. Л. Зельманов свидетельствует: "Разрабатывая космологию, необходимо помнить, что наши модели могут в чем-то и не соответствовать действительности, что они могут оказаться верными, так сказать, "с точностью до наоборот". Наконец, еще один естествоиспытатель Г. И. Наан утверждает; "На любом уровне развития цивилизации наши знания будут лишь конечным островком в бесконечном океане непознанного, неизвестного, неизведанного. Всегда будут нерешенные проблемы и неоткрытые законы, а каждая решеенная проблема будет вызывать к жизни еще одну или несколько новых. Путь познания - это дорога без финиша!"
Таковы основные положения современной космогонии. Можно видеть, что научные гипотезы и теории сами нуждаются в объяснении, так как, подвергаясь непрерывному изменению, они находятся в динамическом состоянии.
Научный поиск не прекращается. Под влиянием новых фактов в астрономии, открытий в освоении космического пространства старые концепции время от времени пересматриваются. Одни, уточняясь, приобретают большую глубину и обоснованность, другие, не выдержав проверки, отмирают. Но и те, что отвергнуты, не были бесплодны. Они удержат будущих исследователей от ошибочных и ложных шагов, от путей, которые не ведут к успеху, ибо таков естественный путь науки.
Современную эпоху часто называют периодом научно-технического прогресса. Стремительное развитие космологии и астрофизики вводит человека в круг все более необычных, диковинных явлений. Систематическое их обнаружение становится нормой современного естествознания.
Однако наука изучает лишь тот мир, который доступен для наблюдения. Религия же устремляет человеческий дух к миру неземному, который не может быть постигнут чисто научными методами. Поэтому полезно помнить о том, что, даже если наука окажется способной объять весь материальный мир, сфера нематериальная останется для нее закрытой. Отсюда следует то, что по существу своему наука нейтральна в отношении религии и философии.
Если глубоко вдуматься в содержание сменявших друг друга учений о мире, то мы в каждом из них обнаружим нечто непреходящее, определенный элемент абсолютной истины. Следует только отчетливо понимать, что, хотя все эти учения претендовали на описание в целом, в действительности каждое из них фактически относилось лишь к ограниченной области Вселенной, пределы которой при переходе от одного учения к другому постепенно расширялись. Если бы не было Птоломея, Коперника, Энштейна, то не было бы современной космогонии и многих других достижений науки.
Одно открытие подготовляет другое, и никто не имеет права претендовать здесь на монополию.
Религия, не имея прямого отношения ни к одной космогонической теории и повествуя о творении мира лишь в общих положениях, в символах, дает человеку знание о том, для чего человек живет и как он должен прожить. В этом плане религиозное миросозерцание представляет собой более целостную систему, заключающую всю человеческую жизнь, в том числе и жажду дознания человека, и научное исследование им мира.
Таким образом, наука и религия - это два пути познания человеком материального и духовного мира. Поэтому, как справедливо замечает великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов, "не здраво рассудителен математик, если он хочет Божескую волю вымерять циркулем. Тако же и богословия учитель, если он думает, что по псалтире научиться можно астрономии или химии".
Наука и религия, являясь независимыми сферами, должны в гармоническом сочетании способствовать общему движению человечества по пути к Истине.