5. Знают ли Бога дети?
Он опыт из лепета лепит
И лепет из опыта пьет...
О. Мандельштам.
Сижу за письменным столом, уткнувшись в книгу. Распаренный от беготни Ванюшка останавливается за моим плечом:
- Мама, а это кто такой страшный?
- Идол. Его археологи в земле нашли.
- И как это людям было интересно молиться на такого козла? Сделали бы лучше себе какого-нибудь человека покрасивее да и молились на него.
- А от этого ничего бы не изменилось. Идол он и есть идол.
- Верно, - задумчиво протянул Ваня.
А потом тряхнул своей мальчишеской головой и решительно произнес:
- Зачем что-то выдумывать? Бог ведь и так красивый.
Глянул на меня глазами, в которых я не увидела ни лукавинки, и побежал дальше, стреляя из своего любимого автоматика.
Интересно, а откуда Ванька знает, что Бог красивый? Часто я задаю себе подобные вопросы, потому что слышу от детей слова о Боге, которых я им не говорила. Они приходят к ним откуда-то изнутри, из самих себя. Почему? Да потому что в Церкви Христовой Отца знают все Его чада! Убеждена в этом. Иначе я просто не понимаю: зачем мучить себя какой-то по-особому трудной церковной жизнью? Мне скажут: в надежде на будущее блаженство. Ну, а если его у меня не будет? По грехам моим? Может ли быть так, чтобы Милостивый Господь хоть где-то да не одарил меня счастьем? Знать Бога - это ведь очень много. Таким счастьем и обладают в Церкви все люди. По слову пророка Иоиля: "И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения".
Иногда мне хочется подойти к человеку в церкви и сказать ему:
- Давай с тобой богословствовать.
А человек мне в ответ:
- О, это так высоко! Куда мне. Я не умею.
- Нет, ты умеешь. Богословие - это просто слово о Боге, которое можешь сказать ты лично.
Человек смешается и начнет рассказывать о бывших с ним случаях, чудесах. В основе этого рассказа будет лежать поразительно простая богословская мысль: Бог Добрый. Он Живой. Он Милостивый. Он меня видит, слышит, подает помощь. Вот истинная правда! Знать это - огромное христианское счастье, доступное, к сожалению, далеко не всем на земле.
Сколько я слышала поразительных слов о Господе от своих детей! Это бывает не очень часто и, как я заметила, в особенно отчаянные для меня минуты. Как будто кто-то подбадривает меня их невесть откуда взявшимися словами: "Ну, не унывай ты. Приободрись! Бог помнит о тебе и твоих детях". Тихонько ступая, я отхожу немного в сторону, дабы полюбоваться открывшимся мне: "Господи, Ты - лучший в мире воспитатель". Я стараюсь посторониться, чтобы яснее видеть то, как Господь поднимает к солнцу нежные и слабые ростки.
У маленьких христиан знание Бога немногословно, просто и ясно. В идеале молитвенная жизнь детей должна была бы соответствовать их боговедению, но вот как этого достичь (и возможно ли это вообще), я не знаю. Важно прислушиваться к их разговорам, недоумениям, вопросам и - реагировать на них.
Вот один из наших самых ранних "богословских" диспутов. Сидели дети как-то в комнате за столом, рисовали и беседовали о чем-то своем. Вдруг трехлетний Ваня, ни с того, ни с сего, заявил своему шестилетнему брату:
- Я люблю Бога.
- Нет, я люблю Бога,- ответил ему Митя.
- А я люблю Его больше, чем ты!
- Нет, я больше, - не сдается старший.
И пошла перепалка: "Я, я, я!.." - "Нет, я, а не ты!" Наконец, Ваня решил обновить тему:
- Митька, а Бог - это Дед Мороз.
- Ты что, Ванька! Бог - это совсем не Дед Мороз. Это другое.
- Нет, Дед Мороз!
- Нет, не Дед Мороз!
Спорили они спорили, наконец, Митя не выдержал и закричал, вызывая меня с кухни:
- Мама, иди сюда! Скажи ты этому Ваньке, что Бог - это совсем не Дед Мороз.
Я пришла и завела свою волынку:
- Митя прав. У Бога даров несравненно больше, чем у Деда Мороза...
Тут уж не выдержал Митя:
- Ты что говоришь, мама? У Деда Мороза намного больше подарков, чем у Бога.
Я махнула рукой и пошла смеяться на кухню. Сейчас, правда, мне уже не до смеха, потому что вопросы детей о Боге и мироздании - это чрезвычайно трудная вещь. Я бессильно барахтаюсь в них , хватаясь за любые житейские обломки. А иногда и предпринимаю хитрые маневры, чтобы хоть на время уйти от них. Вот как здесь:
- Мама, а почему Бог не уничтожит за один раз всех бандитов?
- Однажды все именно так в жизни и произойдет, и зла в мире больше не будет.
- Это после Второго Пришествия?
- Да.
- И что же, до этого времени так добрым людям и мучиться? Бог разве не может привести мир в порядок уже сейчас?
Я начинаю что-то многословно объяснять Мите, а потом вдруг замолкаю. После паузы я говорю ему:
- Я это внутренне понимаю, но объяснить тебе не могу. Я только хочу, чтоб ты знал: Бог зла не творит. Он очень Добрый. Ты помни это всегда.
- Ну, хорошо, я это запомню. Но Бог, что ли, не властен над миром во всем?
- Властен. Он сильнее всех. Он самый главный в мире. И рано или поздно это узнают абсолютно все. Потому что зло не вечно, а Бог вечен.
- Я что-то не понимаю...
- А ты думай об этом и со временем поймешь. Это, пожалуй, самый сложный вопрос: почему в мире так много зла? На это просто не ответить.
Другой разговор:
- Мама, а что Бог делает на небе?
- Вообще-то Бога в Его Доме не видел никто. Говорят, что этот Дом сокрыт от всех то ли непроницаемым светом, то ли мраком, то ли сумраком. По-разному об этом говорят. Но вот я лично думаю, что более интересной жизни, нежели эта тайная жизнь Бога, нет ни у кого. Вот возьмем тебя. Ты у нас сейчас увлекся компьютером (возможно, это со временем у тебя пройдет). Мечтаешь быть программистом. "Мне кажется, - говоришь ты, - с компьютером невозможно соскучиться. Какой-то он неисчерпаемый". А что тебе в нем интересно? Возможность узнавать новое, делать что-то самому, видеть результат. Наконец, игра. Это, между прочим, называется творчеством. А посмотри на мир. Еще недавно ты мечтал быть физиком. Вот попробуй узнать все действующие в мире законы. Человеку это невозможно! И вот этот огромный неисчерпаемый мир создал Один - это Бог. Он знает его весь. Держит мир в Своей воле: и нас с тобой, и твой компьютер, и все законы физики, и нашу семью, и твою школу, и Ваню, и всех-всех людей. Я уж не говорю о том, как это все живет в мире Бога. Какое же это интересное явление - жизнь Бога! Одно из Его имен - Творец. А увлекательнее творчества, вот увидишь, другого дела в мире ты не найдешь.
И еще:
- Мама, а чем отличается наша вера от другой?
- Тем, что она говорит о Боге максимально возможную на земле правду. А это страшно важно! Вот я, например, начну говорить о твоих белокурых волосах и голубых глазках. Тебе это понравится?
- Нет. Я не Ваня.
- Видишь, как нам не хочется, чтобы нас с кем-то путали. Ведь ты, в отличие от Ванечки, кареглазый и темноволосый. Вот также и о Боге. О Нем нужно говорить только правду. В Евангелии сказано, что Отец ищет себе поклонников, которые могут поклоняться Ему в духе и истине. Что означает слово "в истине"? Бог ищет на земле таких людей, которые захотят Его увидеть Таким, Какой Он есть. Вот не сказочки какие-то там, не мифы и легенды о Божестве: дескать, во всех религиях говорят об одном и том же Боге. Это не так. По-разному говорят, а Бог Такой, Какой Он есть. И уж если это было открыто людям, то нечего в угоду всяким басням кривить своеслово о Боге. Нужно правду о Нем сохранить. Вот это и происходит в Христианской Церкви. Если человек живет в ней, то он может узнать Бога и убедиться в том, что слова о Нем, которые он слышит в храме, - истинная правда. А мысли о Боге человеку хватает на всю жизнь. С ней соскучиться невозможно. Уж ты поверь мне.
Вопросы о других Церквях всплывают в моих разговорах с детьми вновь и вновь. Однажды я проанализировала приятельское окружение старшего сына и с удивлением обнаружила, что в нем совсем нет православных детей. Были ребята из многодетной адвентистской семьи, мальчик-лютеранин (тут корни уходят в знаменитый на всю Россию дворянский род немецкого происхождения), евангелисты ("Церковь Надежды"). В престольный праздник я как-то угостила детей-адвентистов пирогами, не удержавшись при этом от слова о чудотворной Казанской иконе Богородицы. Больше этих детей мы не видели: им запретили приходить к нам родители. А жаль, это были очень хорошие, на редкость воспитанные дети. Так что о других церквях или сектах говорить мне приходится достаточно часто. Но вот как это делать? Все зависит от предмета беседы: о добром - по-доброму, о злом и глупом как о злом и глупом. Урок такого рода был дан мне однажды старшим сыном.
Неподалеку от нашего дома находится кинотеатр, некогда бывший лютеранской церковью. Я как-то рассказала об этом детям, показав на стенах красивого здания следы сбитых распятий. Мы немножко порассуждали о том, где нам впоследствии придется смотреть кино, когда здесь снова откроют храм. И вот однажды, глядя на пышные цветочные клумбы, разбитые рядом с этим кинотеатром, Митя сказал мне:
- Мама, а я знаю, почему здесь цветы.
- Почему?
- Ты же сама говорила, что здесь раньше была церковь. А где церковь, там всегда цветут цветы.
И я тихо сказала ему в ответ:
- Ты прав, Митя. Где церковь, там всегда цветы.
Как давно это было! Суждения моих детей о вере и Церкви становятся со временем все серьезней и серьезней. Я усиленно работаю веслом, пытаясь подгрести на своем утлом челноке к берегу, не потопив по дороге Мити-Ванины лодочки.
- Мама, а о Духе Святом нельзя говорить ни "Что", ни "Кто". Должно быть третье слово - посередине.
- А почему же нельзя о Нем сказать "Кто"?
- Потому что Он неодушевленный.
- Как это? Святой Дух и вдруг - неодушевленный?!
- Да! Именно так. Кто Отец и кто Сын - это я понимаю. А Святой Дух - Он же не такой, как Они. Для него должно быть придумано какое-то третье слово - посередине.
- Давай я тебе расскажу, как я это понимаю. Вот есть где-то в мире Дом Бога. Там, действительно, живут Те Двое, Которых ты знаешь, - Бог-Отец и Бог-Сын. Большой ли это Дом, никому не известно. Правильнее было бы сказать большой, но к тому миру, где живет Бог, неприложимы понятия "большой" или "маленький". Там даже времени-то нет! Но мы с тобой давай будем думать, что Дом Бога - огромный-преогромный. И вот Святой воздух этого Дома, его свет, тепло, то есть Жизнь Тех, Кто в Нем живет, - это и есть Господь Святой Дух.
- Ну, вот видишь! Значит, я правильно сказал: Он не "Кто" и не "Что".
- Послушай меня еще. Вот давай посмотрим на наш мир. Как людям хочется, чтобы в нем все было живое: деревья, горы, реки. Да сама земля, наконец! Когда-то давным-давно даже придумали какую-то мировую душу, которая будто бы оживотворяет всю природу вокруг нас. Помнишь, вам в школе рассказывали о том, что цветы способны влюбляться, думать, страдать. А это не так! Они растут, тянутся к солнцу, наверно, хотят жить, но это совсем не та жизнь, которою хотел бы наделить их человек. Это ведь было бы огромным счастьем: жить в мире, где все разумно, где все по-настоящему живо. Вот именно таков и есть Дом Бога...
- Мама, там, что ли, растительность есть?
- Нету, наверное. Только в этом Доме, Митя, нет и ничего мертвого и ничего неразумного. В Доме Бога все живое. Святой Дух - это жизнь Святой Троицы. Это Ее мир. Как бы природа Дома, где живет Бог.
- Вот-вот! Именно поэтому Он не "Кто" и не "Что".
- Подожди. Когда-то мы разговаривали с тобой о том, что такое счастье. И ты, шестилетний тогда, сказал мне: "Я буду счастлив, если пойму, как летит ракета". Вот представь себе: ты вырос и занялся интереснейшим в мире делом - ракетостроением. Снаряжаешь ракету, и вдруг тебе пришла в голову идея: отправить на этой ракете к далекой-далекой звезде кусочек земного мира. Ну, принесешь ты на нее что-то из фауны, что-то из флоры, какие-то минералы... Однако много ли может рассказать этот багаж о Земле? Разве она вся тут? Однако для того, чтобы перебросить даже этот небольшой кусочек нашего мира на другую планету, нужна мощная ракета. А тут - никакой ракеты, а просто чудесным образом до человека вдруг долетает кусочек таинственного Божьего мира. Он начинает вдруг дышать святым воздухом, которого вообще-то в этом мире ведь нет. Но человек вдохнул его, и вот результат: он начинает знать жизнь Бога-Троицы. При этом у Святого Духа есть способность льнуть ко всему, что в мире прекрасно - к милому, нежному, благородному, самоотверженному. К тому, что похоже на Отца и Сына. К тому, что Они любят. Поэтому Иисус Христос и говорил: "Дух дышит, где хочет". Значит, Святой Дух обладает, помимо жизни и разума, еще и волей. Как же в таком случае о Нем можно сказать "Что"?
- Третье, третье слово должно быть! Не "Что" и не "Кто". Ты мне все неправильно объясняешь.
- Ну, думай сам. Ищи это третье слово. Я только хочу сказать тебе вот что. О Святой Троице думать очень интересно. Ты ее не дели, потому что Бог неделим. Ты просто посмотри в каждое из Трех Его Лиц и постарайся понять, что Отец - это Отец, Сын - это Сын, а Дух Святой - это Дух Святой. И запомни Их Такими, Какими они живут в Своем Доме.
Вот так я разговариваю со своими детьми о Боге. Если ученые богословы поставят мне за этот урок двойку, я не обижусь. Скажу лишь в свое оправдание, что и эта-то оценка далась мне немалым трудом.
Иногда я встречаю в церкви людей, разговор с которыми заставлет меня вспомнить слова героини из одной детской сказки: "Ты - Гудвин, великий и ужасный, а я - Элли, маленькая и слабая". Да, я - маленькая и слабая женщина, но я хочу знать Бога! Мне скажут: "Да ты не достойна этого! Ты - грешница. Как можно Его знать? Ты сначала научись молиться, очисти свое сердце, съезди к старцам в монастырь. А лучше всего думай до самого своего смертного часа, что знать Бога ты не можешь". Что мне ответить на это? Лишь одно: "А зачем же тогда Отец дал Своего Святого Духа? Зачем в Церкви все Им дышат? Чтобы люди знали Бога - вот зачем".
Некоторые думают: "Вот съезжу я в такой-то монастырь, поклонюсь чудотворной иконе, найду себе духовного отца, переменю одежду, перестану стричь косу, воцерковлюсь окончательно и - начнется моя подлинная христианская жизнь". А она ведь уже давным-давно началась. Человек в Церкви, он верует в Бога и, значит, живет Им.
Одна строгая пожилая женщина сказала мне как-то в храме:
- Я все время за вами наблюдаю, и вот что заметила. Вы с детьми уходите с Всенощной сразу после помазания, не дождавшись ни его окончания, ни благословения священника. Эх, не боимся мы Бога! Ведь Он может за это наказать и ваших детей, и вас.
А я ей на это ответила:
- За что Бог наказывает меня, это я не ведаю, а вот что Он меня беспрестанно милует, это я знаю доподлинно.
Знание Бога как Милующего и Любящего Отца доступно в Церкви абсолютно всем - как маленьким, так и большим. Это боговедение живет и в детях-христианах. И еще: может быть, это то самое масло, от которого некогда будут затеплены в наших лампадках огоньки, способные разорвать посмертный мрак (я имею в виду Притчу о десяти девах). Желание увидеть, увидеть, увидеть Жениха! - вот для чего нужны они. Если мы знаем, что Он красив, что Он милует и любит нас, что там, за порогом брачного чертога - конец ночной иерусалимской улице, то мы добежим до Него, освещая последний отрезок пути светом наших скудных лампад. Как трудно среди горестей и скорбей земных сохранить в себе память о Милующем Боге! Поэтому и делиться-то пяти разумным девам будет нечем. Едва-едва на донышке их ламп спасительного елея... Много не накопить. А вот собирать-то бы надо его с детства, постоянно возгревая в себе память о Любящем и Милующем Отце Сына.