"Дело любви"
Читая древние патерики, мы поражаемся величию духа и силе воли святых отцов, проводивших всю жизнь в суровых подвигах. Они не позволяли себе не только есть, но и спать вволю. Иные из них не имели даже ложа для сна, а отдыхали и дремали сидя.
Пост их трудно сравнить с нашим: несколько сушеных фиников и сухари с водой, причем съеденные лишь после захода солнца, - это у них еще не называлось постом. Некоторые подвижники вкушали раз в неделю, другие никогда не ели даже хлеба - только травки и корешки!..
И все же бывали случаи, когда святые отцы нарушали пост. Нельзя сказать "позволяли себе нарушить пост" или "давали себе послабление" - они именно считали своим долгом нарушить совершенный пост. Как так?
В книге "Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов" содержится такая повесть.
Авва Силуан и ученик его Захария пришли в один монастырь, где их упросили вкусить немного пищи на дорогу. Когда вышли они из монастыря, ученик увидел воду на дороге и захотел пить; старец сказал ему: "Захария, ныне пост!" "Разве мы не ели, Авва?" - спросил ученик. "Ели, но это было дело любви, - сказал старец, - а теперь мы должны соблюсти постовой".
Принять угощение ближнего, равно как и угостить его, не обидеть отказом, не показать, что ты лучше постишься, чем он, - это "дело любви". А любовь, учит Писание, есть высшая добродетель христианина.
О преп.Макарии Египетском известно, что, посещая своих учеников, этот великий постник "ради любви" выпивал предложенную ему чашу вина и вкушал предложенную пищу (конечно, не скоромное). Однако потом, вновь уединившись, он удваивал свой пост.
Другие подвижники нарушали совершенный пост и ради гостя - паломника, посетившего их. Вместе с усталым путником хозяин-постник садился в неурочное время за стол и разделял с ним трапезу.
Некие древние паломники, посетившие пустыню Египетскую, где в IV-VI веках процветало монашество, и знакомившиеся с бытом пустынных скитов и монастырей, были поражены тем радушным приемом, который оказывался им везде. В какое бы время дня они ни пришли - им всюду предлагалось разделить общую трапезу. Один из старцев объяснил им, что "дела любви есть неотложное требование заповеди", тогда как пост - полезная, но вспомогательная добродетель и "составляет жертву произвольную".
Конечно, это правило (нарушение поста ради любви к ближнему) относилось прежде всего к особым, монашеским постам, налагаемым на себя по благословению старца ради сугубого подвижничества. Обычно (в тех же египетских монастырях) оно не распространялось на пост, установленный Церковью - прежде всего, среду и пятницу. Впрочем, церковное предание знает особые случаи, когда благочестивый христианин мог и общецерковному посту предпочесть "дело любви".
В предыдущей главе мы говорили о том, как строго соблюдался пост на Руси. Но вот поразительный случай из жития преп.Силуана Афонского, который, как известно, происходил из русской крестьянской семьи и в миру носил имя Семен. Отец Семена отличался глубокой верой и подлинным благочестием.
"Однажды, - рассказывает жизнеописа-тель,- во время жатвы, Семену пришлось готовить в поле обед; бь1ла пятница; забыв об этом, он наварил свинины, и все [отец и взрослые сыновья] ели. Прошло полгода с того дня; уже зимою, в какой-то праздник, отец говорит Семену с мягкой улыбкой: "Сынок, помнишь, как ты в поле накормил меня свининой? А ведь была пятница; ты знаешь, я ел ее тогда как стерву [т.е. падаль]". - "Что же ты мне не сказал тогда?" - "Я, сынок, не хотел тебя смутить"..."
Этот случай не требует комментария. Отец дал сыну урок христианской любви и прощения на всю жизнь, без наказаний и нотаций - одним своим примером.
Иногда замечательные постники и подвижники неожиданно легко давали разрешение нарушить пост немощным. Так, в конце XIX века в Вифании (возле Троице-Сергиевой Лавры) жил на покое смиренный старец, архимандрит Серафим. К нему за духовным советом и благословением приехала из Москвы мать с семилетним сыном. Шла пятница первой недели Великого поста. Приезжие отстояли службу и затем были приняты о. Серафимом. Старец налил гостям чай, причем для мальчика велел принести со скотного двора молочка. "Мать моя пришла в ужас", - спустя 30 лет вспоминал этот мальчик; однако старец со смирением просил ее разрешить мальчику на этот раз попить чаю с молоком.
Конечно, нарушение поста, да еще в такой день (пятница первой недели Великого поста) - серьезное дело. И "ужас" матери можно понять: она, конечно, испугалась не столько за "устав", сколько за душу сына, который мог запутаться в своих представлениях о правилах Церкви и даже усомниться в этих правилах. Но ведь старец не давал мальчику благословения всегда постом пить молоко. Он в данном конкретном случае снисходил к его детской немощи: учитывал, что ребенок устал с дороги, отстоял службу и нуждался в подкреплении и утешении.
В связи с этим хотелось бы добавить, что Церковь разрешает нарушать пост не только по немощи телесной, но и сообразуясь с условиями жизни. Так, строгое соблюдение поста не требуется от "дорожных", т.е. находящихся в дороге, путешествующих. В русском народе даже сложилась пословца: "Больному да дорожному закон не писан".