Глава 6 - Бог — Вечный Рассказчик
Воображая себе, что это мы ищем Бога,
мы зачастую падаем духом.
Ведь все наоборот — это Он ищет нас.
Саймон Тагуэлл
Можно ли сомневаться в чем-то больше, чем в этом? Мы так хотим, чтобы жизнь была лучше, чем она есть. Мы хотим, чтобы красота, любовь и приключения были всегда и чтобы кто-то сильный и добрый показал нам, как избавиться от Стрел. Мы надеемся, что Бог будет нашим героем. Как никто из людей на земле, Он смог бы остановить Стрелы и послать чуть больше благословений для нас. Он может вращать землю, изменять погоду, свергать правительства, уничтожать армии, воскрешать из мертвых. Неужели, когда мы просим вмешаться в нашу историю, мы просим слишком много? Но Он кажется далеким, почти безразличным к нашим стонам, совершенно не поддающийся нашему влиянию. Разве нам станет хуже, если Бога не будет? Если бы Он не существовал, мы бы по крайней мере не обманывались в своих надеждах. Мы бы поняли раз и навсегда, что одиноки во вселенной и начали бы борьбу за выживание, рассчитывая лишь на свои силы.
Именно так на самом деле заканчивают свою жизнь многие богословы — становясь практическими агностиками. Возможно, Господь и существует, а возможно — нет, поэтому я буду обманут, если стану жить, веря, что Он есть. Лучше я уклонюсь от прямого ответа, и если Он проявится, что ж, очень хорошо. Попросту говоря, это безбожие. Как влюбленный, с которым обошлись плохо, мы бережем свое сердце от возможных будущих разочарований.
На втором курсе института я (Джон) влюбился в красивую первокурсницу по имени Джой. Наши первые свидания были романтическими, волнующими и полными неожиданных открытий. Я отдал ей свое сердце. Однажды, спустя несколько месяцев, в течение которых наши отношения развивались, я безрезультатно пытался поймать машину, чтобы доехать до дома, как вдруг заметил ее приближающуюся машину. Мое сердце радостно забилось в предвкушении встречи, но Джой со свистом промчалась мимо в своей шикарной машине, за рулем которой сидел другой парень. Чтобы поиздеваться надо мной, итак уже убитым горем, она весело помахала мне рукой. Я почувствовал себя полным дураком, как это часто происходит с нами, когда нас предают. Я никогда не смог ей этого простить.
Все когда-нибудь так или иначе сталкивались с предательством. Это жестокий удар, который мы ощущаем самым нутром; довериться другому и стать тем самым уязвимым только затем, чтобы он причинил нам боль, — это одно из самых горьких человеческих страданий.
Иногда то, как обходится с нами Бог, кажется нам предательством. Мы попадаем в опасный мир, в котором не способны утолить жажду наших страждущих душ. Веревка, которую нам дают, не достаточно длинная, чтобы наше ведро коснулось дна колодца. Мы знаем, что Господь может достать для нас воду, но зачастую Он этого не делает. Мы чувствуем себя несправедливо обиженными. Ведь разве не в Писании сказано, что если рука твоя в силе сделать благодеяние нуждающемуся, то ему нельзя отказывать (Прит. 3:27)? Так почему же Господь этого не делает?
Когда я говорил со своей знакомой о ее полной страданий жизни, о том, каким безразличным и непредсказуемым кажется Бог, она повернулась и с мольбой в глазах задала вопрос, который все мы задаем про себя: «Как я могу довериться другу, если он такой необузданный?» А ведь верно, как мы можем не только довериться ему, но и полюбить его в ответ? Есть только один способ: мы сможем полюбить его, если будем уверены, что его сердце доброе. В фильме «Последний из Могикан» храбрый Натаниел покорил сердце прекрасной Коры. С необычайной смелостью и отвагой он спасает ее от преследований злобного Магуа, предводителя враждебного племени. Натаниел ведет Кору, ее сестру и остальных выживших в тайную пещеру за водопадом. Как только они доходят до нее и почти оказываются в безопасности, мечтая провести остаток жизни счастливо и безмятежно, Магуа и его дикари обнаруживают их убежище. Если их поймают, то женщин пощадят, а мужчин убьют. Не имея пороха для ружей, Натаниел мог спастись, лишь прыгнув с водопада; если бы он спасся, то остался бы в живых и однажды смог бы спасти Кору. Один из тех, кто был с ним, назвал его трусом и обвинил в том, что он руководствовался грязными и эгоистичными мотивами. Что чувствовала Кора? Ведь то, что выглядело как трусливое бегство, могло и не быть таковым. Ее единственная надежда после такого поступка возлагалась лишь на великодушие сердца Натаниела. В тот момент это все, что у нее было, чтобы не сдаться. Зачастую это все, что есть и у нас, чтобы не сдаваться.
Доброе ли сердце у Бога? В последней главе Брент говорит о Нем как об Авторе истории, именно так большинство людей и представляют Его, если представляют вообще. И как сказал Гамлет, вот в чем вопрос. Когда мы думаем о Боге как об Авторе, Великом Шахматисте, Разуме, Который над всем, мы не уверены в Его сердце. Как сказал Мелвилл, «причина, по которой люди в массе своей боятся Бога и в глубине души не любят Его, в том, что они часто не доверяют Его сердцу и воображают, что вся Его суть заключена в уме, точном, как часовой механизм». Сопоставляете ли вы себя с автором, когда читаете роман или смотрите фильм? Захваченные действием, думаете ли вы когда-нибудь об авторе? Если быть точным, то мы соотносим себя с персонажами истории, потому что они в ней. Они сталкиваются с проблемами так же, как и мы, на земле, и мы симпатизируем их борьбе, потому что это и наша борьба тоже. Нам нравится герой, потому что он — один из нас, и тем не менее каким-то образом ему удается стать лучше, мудрее и любить еще сильнее, и это дает нам надежду, что однажды мы тоже сможем стать такими.
Автор остается за кадром, за строками. Его всезнанием и всемогуществом была создана драма, но это же и отделяет нас от него. Сила и знание ничего не могут сказать о сердце. Действительно, самые злобные герои вынашивают свои планы с холодным и точным расчетом. Они беспристрастны, у них нет сердца. Если мы рисуем себе Бога как выдающегося мыслителя, остающегося за кадром — призывающего на бой, а мы, как Иов, продолжаем терпеть бедствия, — мы ничего не можем изменить и временами чувствуем то, что К. С. Льюис выразил достаточно смело: «Мы крысы в космической лаборатории». Возможно, наше благополучие подразумевается, но Он по-прежнему остается «вивисекционистом» — экспериментатором.
Мы болеем за героев и героинь, иногда даже начинаем их любить, потому что они живут в драме. Они переживают сердечные потрясения, страдают от потерь, проявляют чудеса смелости и проливают кровь в борьбе со злом. А что если?.. Что если мы посмотрим на Бога не как на Автора, космического творца всех испытаний, выпадающих на долю человека, а как на главного персонажа всей великой истории? Что мы можем узнать о его сердце?
Я проработал несколько лет на сцене в Лос-Анджелесе. Когда репетируешь роль в театре, то пытаешься «влезть в шкуру» своего персонажа, чтобы понять мотивы его поступков. Что заставляет его двигаться? Почему он совершает те или иные действия? Каждый человеческий шаг движим каким-то мотивом. Натаниел прыгнул с водопада, бросив Кору. Почему? Потому что ему надо было выжить для будущих битв. Почему ему надо было выжить? За простыми мотивами скрываются более глубокие цели. Что движет этим героем, когда он принимает то или иное решение? Его любовь к Коре. Возможно, это и есть ключ ко всей нашей проблеме: Библия написана с учетом того, что Бог — герой истории. Давайте еще раз посмотрим на драму с той точки зрения, что Бог — ведущий актер. Что Им движет? Как влияет на Него жизнь?
Великая история
Акт I: Его неизменное сердце
Все хорошие сказки начинаются словами «Жил да был…» Так же и с самой что ни на есть правдивой сказкой на свете. «В начале», которое означает то же, что и «жил да был…», используется в Писании дважды. Во-первых, конечно, в первом стихе книги Бытие, но мы не можем начать наше повествование с этого момента, потому что когда занавес поднимается в 1 главе Бытия, то уже идут события более поздние, касающиеся человеческой истории. Мы попадаем в более поздний период и видим драму с Его точки зрения, поэтому нам лучше начать с Евангелия от Иоанна, которое переносит нас во времена еще до того, как «жил да был…», времена до сотворения времен: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
История, с которой открывается Священный роман, начинается не с Бога как Автора, сидящего за своим письменным столом, но с Бога, находящегося с нами в близких отношениях, и это такая предельная близость, которая недоступна нашему воображению. В центре мироздания — Троица; а суть всего происходящего — совершенные взаимоотношения. Вспомните лучшие моменты вашей истории любви, дружбы или творческого партнерства, лучшие минуты, которые вы провели с семьей или друзьями за обеденным столом, ваши задушевные беседы, простые добрые дела, из-за которых жизнь наполняется смыслом. Как отражение солнечных лучей в озере, все это — отражение любви между Святой Троицей. Мы страстно желаем близости, потому что мы сотворены по образу совершенной близости. И все же то, чего у нас нет, и, возможно, то, о чем мы никогда не узнаем, часто сильнее напоминает нам о том, каким это должно быть.
Наша история началась с героя, который полюбил. Как Бучнер напоминает нам, «Богу не нужно было Творение для того, чтобы появился объект приложения его чувств, потому что любовь и так была в нем самом».
И все же, что это за любовь? Есть эгоистичные формы любви, взаимоотношения, которые приводят к появлению закрытой системы, непроницаемой для других. Настоящая любовь ведет к возникновению щедрой открытости. Разве не случалось вам встречать на своем пути что-то такое, чем вам просто необходимо было поделиться с другими? Например, вы гуляете в одиночестве по лесу, и вдруг что-то заставляет вас затаить дыхание от восхищения: закат, водопад, простая песня птицы — и вы думаете: «Если бы здесь была моя любимая». Самые прекрасные мгновения в этой жизни всегда хочется разделить с кем-то дорогим. Именно поэтому после свадьбы влюбленные мечтают сделать свое счастье более полным и родить ребенка. Так же и с Богом. «Отче! которых Ты дал Мне, — говорит Иисус, — хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною … И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин. 17: 24, 26). Переполненный щедростью, которая приходит от избытка настоящей любви, Он создал нас, чтобы разделить радость этой предельной близости. Один ранний мистик сказал, что мы произошли из смеха Троицы.
Воскресные вечера были моими самыми любимыми вечерами летом на дедушкином ранчо. Ведь именно тогда мы навещали моих троюродных братьев и сестер, двоюродных бабушек, близких друзей, других родственников и членов семьи. Помню, как меня переполняли теплые, приятные чувства, когда я сидел на крыльце и слушал воспоминания зрелых людей о своей жизни. Мое чувство защищенности росло с осознанием того, что история моей семьи началась задолго до моего появления на свет, и поэтому я — часть этой истории и не несу за нее ответственности. Она не зависела от меня. Вы, наверное, слышали, что для детей очень важно, чтобы их родители прежде всего любили друг друга, и вот почему это так. Важна уверенность в том, что существует нечто большее, что благополучно развивается и не ложится грузом на ваши плечи, что-то, что не замыкается на вас, а скорее приглашает вас стать частью этого нечто.
И именно так обстоит дело с историей Бога. Прежде чем начались все наши маленькие истории, уже происходило нечто прекрасное: жили-были Отец, Сын и Дух Святой — образуя тот самый дом, к которому мы стремимся всю свою жизнь. С самого начала мы знаем, что в сердце Божьем есть вечная и неизменная любовь.
Акт II: Его сердцу изменили
До нашего появления была еще одна сцена. Во II акте появляются ангелы. Нам не дано знать много о жизни ангелов, но нам известно, что Бог открыл Свое сердце и до нас дал приют божественному сонму ангелов. И чаще всего они кажутся радостными оттого, что стали частью этой истории. Писание ни разу не показывает нам унылого ангела. Совсем наоборот. Нам также известно, что был космический развод, предательство в самом сердце мироздания. Сатана, которому позже было дано имя «Люцифер», восстал против своего Создателя. Он бросил вызов своему суверенному Господину и настроил свой легион против легиона ангелов. Произошла небесная война. В поэме «Потерянный рай» Джон Мильтон попытался взять поэтические вершины, чтобы передать драматизм этой сцены:
Как я передам
Уму людскому о незримых битвах
Бесплотных Духов? Как я, не скорбя,
Поведать о погибели могу
Столь многих, прежде славных и благих,
До их паденья?
(Здесь и далее поэма Мильтона цитируется в переводе А. Штейнберга.)
Он рассказывает историю о королевском пире на небесах, устроенном Отцом в честь Сына. Первый член Троицы от полноты сердца безвозмездно уступает сцену второму ее члену. Сатана не может смириться с тем, что вся слава достается Иисусу. Он завидует, желая, чтобы все принадлежало ему, а это всегда приводит к убийству. Уверенный, что именно ему отведена главная роль, сатана собирает бесчисленное количество ангелов на битву с Богом:
Ударяя о броню,
Оружье издавало звон и лязг,
Нестройный, оглушающий раскат;
Скрипели оси медных колесниц
Неистово, и в трепет приводил
Побоища невыносимый гул.
Пронзительно свистя над головой,
Летели тучи раскаленных стрел,
Над полем битвы свод образовав
Горящий, и под куполом огня,
С напором разрушительным, войска
Сражались, друг на друга устремясь,
Неистощимой злобою кипя.
От грома содрогались Небеса;
Была б Земля уже сотворена,
Она б до центра сотряслась!..
Битва долгий срок
Без перевеса длилась, до тех пор,
Пока, невиданное оказав
Геройство и подобного по силам
Соперника не встретив, Сатана
Пробился сквозь побоище, как вихрь,
Меж Серафимов, что свои ряды
Смешали в лютой сече, и узрел,
Как Михаил разит мечом огромным,
Единым взмахом целые полки,
И смертоносный, обоюдоострый,
Двумя руками поднятый клинок
Обрушивается и все вокруг
Опустошает.
При приближении сатаны великий архангел Михаил прерывает свой ратный труд и бросает все силы на то, чтобы победить предателя небес:
– Виновник Зла…
Как ты возмог
Нарушить благодатный мир Небес,
Злосчастие в Природу привнести,
Не бытовавшее до мятежа
Преступного! Как заразить дерзнул
Своею злобой тысячи других,
Когда-то верных, чистых, а теперь
Запятнанных изменой!
Тебя изгонят Небеса.
Сатане удалось поднять восстание благодаря одной могущественной идее: у Бога не доброе сердце. Несмотря на то что подобное развитие событий кажется почти невероятным, он ввел в заблуждение бесчисленный сонм небожителей, посеяв в их умах семена сомнения в том, что Господь, может быть, каким-то образом скрывал от них Свою «злую» сущность. После того как мятеж был подавлен, этот вопрос не исчез из мироздания, а остался в нем, как в одежде — запах дыма от костра. Конечно, Господь победил, но для этого потребовались силы. Ведь сила — это не то же, что благость. Как главное действующее лицо истории, Господь кажется щедрым и дарующим, но, возможно, Он просто хвастается. Возможно, Им движет лишь желание командовать. И в конце II акта сердцу нашего героя выражается недоверие.
Акт III: Испытание Его сердца
Когда поднимается занавес над историей человечества, мы застаем Бога за потрясающим, захватывающим занятием, которое мы достаточно сдержанно называем «творением». Помните, мы ищем мотивы, которые движут Его сердцем. Зачем Ему все это понадобилось? Мы знаем, что у Него уже были совершенные взаимоотношения и что Он пережил предательство в самом сердце небес, причиной которого стала зависть сатаны. И вот мы видим, как Он готовится покорить наше сердце миром, который прекрасен, забавен и полон приключений. Давайте не будем торопить дальнейшие события, приведшие к грехопадению. Остановимся на мгновение и прочувствуем, как радовался Бог от всего этого: Йосемитский парк и Йеллоустоун, Мауи и Альпы; манго, черника и виноградники каберне; лошади, колибри, радужная форель. «При общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости» (Иов. 38:7).
Бог создал мужчину и женщину и поселил их в раю. Как долго Он планировал все это? Стали ли мы просто заменой падшим ангелам? Первая глава Послания к Ефесянам дает нам некоторое представление о том, чем руководствовался при этом Господь:
…Он избрал нас в Нем [во Христе] прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа [какое, должно быть, наслаждение Он испытывал, задумывая все это!], по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном…
Еф. 1:4–6
Бог начал эту историю любви с сюрприза. Убрав повязку с глаз, Он позволил нам оглянуться и посмотреть на Его рукотворный свадебный подарок. «Вот, – сказал Он, — это ваше. Наслаждайтесь. Вам нравится? Попробуйте». Это был действительно щедрый подарок. Что в нем? Цветы, шоколад, экзотические каникулы, обеды в лучших ресторанах — любого бы очаровало такое. Но каковы были Его намерения? К удивлению, мы с первого взгляда, брошенного на безрассудство Божье, видим доброту Его сердца — Он дал нам свободу. Чтобы это был настоящий роман, нам надо было быть свободными, чтобы оставалась возможность выбора: согласиться на отношения или отвергнуть их. В книге «Разочарованные Богом» Филип Янси напоминает, что власти Автора недостаточно, чтобы завоевать наши сердца:
Силе покоряется все, кроме самого важного — любви… В концентрационном лагере стража обладает почти неограниченной властью. Применив силу, они могут заставить вас отказаться от Бога, донести на свою семью, работать без оплаты, есть человеческие испражнения, убить и закопать вашего лучшего друга или даже собственную мать. Все это им по силам. Кроме одного: они не могут заставить вас полюбить их. Этот факт может помочь нам понять, почему Бог кажется осторожным в применении силы. Он создал нас, чтобы мы любили Его, но самое удивительное чудо состоит в том, что Он ничего не делает, чтобы навязать нам эту любовь. Как выразил это Дуглас Джон Холл, «трудность Бога не в том, что Он не в состоянии сделать некоторых вещей, а в том, что Он любит. Любовь усложняет жизнь Бога так же, как она усложняет жизнь любого».
Безрассудство, с которым Господь предоставляет нам свободу, кажется еще более ошеломляющим, если мы вспомним, что Бог уже горько поплатился однажды за то, что дал свободу ангелам. Но по доброте сердца Он снова делает это и идет на риск, невероятный, колоссальный риск. Причина, по которой Он не сотворил нас марионетками, в том, что Ему нужны были возлюбленные и любящие. Помните, Он предлагает нам Роман. Свобода отчасти объясняет природу зла. Бог иногда сам создает бури, но Он создает и саму возможность всех бурь, даруя нам свободу. И мы открыли ящик Пандоры.
Можете ли вы себе представить, что в медовый месяц один из новобрачных ускользает тайком на свидание с прекрасным незнакомцем? Медовый месяц Адама и Евы был прерван из-за того, что они переспали с врагом. А потом доходит очередь до самого горького стиха в Писании: «Что ты это сделала?» (Быт. 3:13). Вы почти ощущаете боль от предательства в голосе Божьем. Грехопадение Адама и Евы надо описывать не как преступление типа кражи, а как предательство любви. Господь создал нас из любви и для любви, а мы Его предали. Почему? Сатана привлек нас на свою сторону, посеяв сомнение в умах наших прародителей: «Бог не так хорош, как вы думаете. Ему нет до вас дела. Вам надо все взять в свои руки». И рай был потерян.
И все же в Божьем сердце было что-то такое, чего ни ангелы, ни наши прародители еще не видели. В тот момент, когда наши взаимоотношения казались навек испорченными, Господь объявляет о Своем намерении никогда не оставлять нас, но попытаться завоевать снова. «Я приду за вами». Милостью зовется новое свойство Божьего сердца. До сего момента мы знали, что Он богат, знаменит, влиятелен и даже щедр. Но за всем этим по-прежнему может скрываться не совсем доброе сердце. Милость же рассеивает последние сомнения.
И после этого начинается длинная история о том, как Бог завоевывает сердца человеческие. Сатана претендует на ведущую роль, он хочет быть в центре всего происходящего. В его планы входит теперь уничтожить Священный роман, заставить всех нас жить в своих маленьких социальных драмах, убедив нас, что мы главные действующие лица. Вы знаете, как человечество следует по этому пути. Каин убивает Авеля; Давид отправляет Урию на верную смерть; Ирод организует массовое убийство младенцев. Человечество становится все хуже и хуже, пока наконец Господь не говорит с горечью: «Я сожалею, что вообще сотворил их». Но Он не сдается. Сначала в случае с Ноем, затем с Авраамом, затем с Израилем мы видим, как Бог не оставляет людей, чье сердце принадлежит Ему, с которыми Он готов поделиться радостью великой истории. Но их верность так же недолговечна, как утренняя роса.
Что чувствует Господь в этот момент как персонаж, находящийся в этой истории? Что происходит в Его сердце? Когда мы знакомимся с книгами пророков, мы начинаем немного понимать, каково приходится Богу. Читая пророков, пишет Янси, мы как будто слышим, как ссорятся влюбленные в соседней квартире. Давайте послушаем этот спор и попробуем понять, что творилось в Его сердце:
Я очень хочу быть милостивым к тебе. Ты многоценен и дорог в очах Моих, потому что Я люблю тебя. Но ты — подойди-ка ближе, ты… ты… потомок прелюбодеев. Ты сделал себе ложе на высоком и величественном холме, отвергнув Меня, ты раскрыл свою постель, забрался туда и сделал ее доступной всем. Ты был неверен Мне. И все же… Я благоволю к тебе, как радуется жених о невесте, так и Я буду радоваться о тебе. (См.: Книга Пророка Исаии.)
Я помню, как ты был предан Мне в молодости, как невеста, ты любил Меня… Какой же недостаток нашел ты во Мне, что так отдалился от Меня? Ты как быстроногая верблюдица рыщешь здесь и там, жадно, страстно вдыхая воздух, — в этом запале кто может удержать ее? Разве не должен был Я наказать тебя за это? Разве не должен был Я отомстить за Себя? Я возлюбил тебя вечной любовью; Я простер к тебе благоволение. Что же Я сделал такого, что ты так ненавидишь Меня? (См.: Книга Пророка Иеремии.)
Я отвечу вам так, как ответили бы ваши идолы [прелюбодеи] для того, чтобы снова завоевать ваше сердце. (См.: Книга Пророка Иезекииля.)
Вернитесь ко Мне, и Я вернусь к вам. Даже несмотря на ваши резкие и грубые слова, которые вы сказали Мне: «Эти взаимоотношения ничего не дают нам, и любить Бога не стоит». (См.: Книга Пророка Малахии.)
После этого наступила четырехсотлетняя тишина. Господь не звал нас, а когда звали мы, Он не отвечал на наши призывы. Вы можете живо представить Его, залечивающего Свои раны, обдумывающего, с какого же момента все пошло неправильно. И у Него возникает одна идея. Вот версия этой истории, данная Сёреном Кьеркегором:
Представьте, что один король полюбил застенчивую девушку. Этот король был непохож на других. Все государственные мужи трепетали перед ним. Никто не смел противоречить ему, потому что его силы хватило бы на то, чтобы сокрушить всех противников. И вот сердце короля растаяло от любви к скромной девушке. Как ему показать свою любовь к ней? Так или иначе, его царственное положение связывало ему руки. Если бы он привел ее во дворец и украсил ее голову короной с бриллиантами и облачил ее в царственные одежды, она бы, безусловно, не стала противиться — никто бы не осмелился противиться ему. Но любила бы она его?
Она могла бы, конечно, сказать, что любит его, но были бы эти слова правдивыми? Или она стала бы жить с ним из страха, горестно сожалея о тех днях, которых уже не вернуть? Была бы она счастлива с ним? Как бы он смог это узнать? Если бы он приехал в ее лесное жилище в царском свадебном экипаже, с вооруженной охраной и развевающимися знаменами, это тоже ошеломило бы ее. Ему не нужна была раболепная подданная. Ему нужна была возлюбленная, равная ему. Он хотел, чтобы она забыла, что он король, а она всего лишь бедная девушка, и стремился, чтобы любовь преодолела все различия между ними. Ибо только в любви неравные становятся равными.
Цит. по книге Ф. Янси «Разочарованные Богом»
Царь переодевается в нищенские одежды и отрекается от трона, чтобы получить ее руку. Воплощение, жизнь и смерть Иисуса — это то, что отвечает разом на все вопросы типа «Как относится ко мне Господь?». Именно поэтому Павел сказал в 5 главе Послания к Римлянам, что надо посмотреть туда, на крест. Там мы увидим, каково сердце Божие. В тот момент, когда мы совершили самое горькое предательство, когда так далеко убежали от Него и заблудились в чащобе, откуда нам самим не найти дорогу домой, Господь пришел и умер, чтобы спасти нас. Нам не надо было ждать воплощения, чтобы увидеть Бога как одного из персонажей этой истории и что-то узнать о Его намерениях. Но после воплощения сомнений быть не должно.
Есть еще так много, о чем нужно сказать. Иисус ушел, чтобы приготовить нам место на небесах; Дух снизошел, чтобы дать нам силы продолжать завоевывать царство, что прежде всего нужно для того, чтобы освободить сердца других для жизни в любви с Богом. Да и в нашем сердце есть еще так много всего, что следует выпустить на свободу. Наш враг еще не сдался, и он тоже претендует на наше сердце. А о чем же IV акт, грядущие события на небесах? Все это в будущих главах. Давайте остановимся здесь и попытаемся выяснить суть того, что мы узнали.
Каков же Бог? Доброе ли у Него сердце? Мы знаем, что Он придумал все это от начала до конца. Как напоминает Саймон Тагуэлл, Бог всегда стучится в нашу дверь:
Воображая себе, что это мы ищем Бога, мы зачастую падаем духом. Ведь все наоборот — это Он ищет нас. Поэтому нам следует найти в себе силы, чтобы признать, что слишком часто мы как раз не ищем Бога; более того, мы убегаем от Него, сопротивляемся Ему. Он знает это и принимает во внимание. Он спускается за нами в самую тьму; и там, где, как нам кажется, мы наконец-то скрылись от Него, мы попадаем прямо в Его руки. Поэтому не стоит тешить себя ложным благочестием, которое дает нам надежду на спасение. Наша надежда в Его намерении спасти нас, и Он не отступит.
Молитва
Когда мы чувствуем, что жизнь зависит лишь от нас, то становится нечем дышать. Когда мы — главные действующие лица, мир так мал, что у нас практически не остается возможности двигаться. Поэтому надо освободить душу, чтобы вместить то, что было до нас и что включает нас в себя, подразумевает нас и все же не зависит от нас, не замыкается на нас, но предлагает нам поучаствовать в чем-то великом. А как же с Романтикой и Стрелами? Так не должно было быть. Когда-то мы жили в саду; мы жили в том месте, для которого были предназначены. Стрел не было, была только красота. Наши взаимоотношения не были испорчены страхом, осторожностью, интригами, отношениями «ты — мне, я — тебе». Наш труд вознаграждался, и мы получали больше, чем отдавали. Но красота осталась, и мы стремимся к ней до сих пор; мы были созданы для сада. Хотя теперь есть и горе, потому что мы живем вне Эдема. Стрелы кажутся единственной реальностью в нашей жизни, но это не так. Сердце мироздания — это по-прежнему совершенная любовь.
И наконец, если мы попытаемся относиться к Богу только как к Автору, то сойдем с ума или отчаемся вконец — что в принципе одно и то же. Я просто не могу представить себе персонажей романа, которые бы волновали автора так же, как и его окружение. Он может любить их, ненавидеть, быть заинтригованным ходом событий, которые он сам же и придумал, но они не оказывают на него такого влияния, как окружающие его и равные ему люди. Он не живет с ними как с возлюбленными из плоти и крови. Но если мы увидим Бога как Героя истории и поймем, чего Он хочет для нас, то одно мы будем знать наверняка: мы воздействуем на Него. Мы влияем на членов Троицы так же, как и Они друг на друга.
Только после того, как мы увидим Бога Героем великой истории, мы поймем, что Его сердце доброе.
Когда же мы утратили это? Какова наша роль в этой космической драме? Может быть, мы лишь реквизит, добавленный, чтобы скрасить и заполнить космический рельеф? Нейл Андерсон написал об этом так: «Самое главное в нашей вере — это правильное представление о том, кто есть Бог… Второе по значимости — представление о том, кто есть мы как дети Божьи». В следующей главе мы рассмотрим нашу роль в этой истории.