Часть 7

У Матиуша было смутное желание опять убежать, но куда и зачем, он не знал.
А не знал, потому что в голове у него - хаос. То верх берут веселые человечки, начинают
куролесить, и Матиуш радуется, сам не зная чему. То одерживают победу нытики, и
Матиуш грустит: вспоминает, что он сирота, и на глаза навертываются слезы. То его
охватывает беспокойство, словно вот-вот случится что-то.
И все делается как-то само собой, помимо его воли.
Например, он очень любит купаться в море. Но бывает так: выйдет на берег, начнет
раздеваться, и вдруг почему-то расхочется лезть в воду. Почему? Может, ветер или вода
холодная? Ничего подобного, солнце светит, как вчера, но сам Матиуш другой.
Или вот еще. Любит Матиуш грести. Сядет в лодку, наляжет на весла - раз-два, и чем
больней рукам, тем приятней, тем лучше. А на другой день взглянет на лодку, и чудно
ему,
как это он вчера мог с таким увлечением грести. Была бы цель, стоило бы мучиться, а
крутиться на одном месте смешно и нелепо. А то был такой случай. Поймал Матиуш
рыбу,
и вдруг ему стало ее жалко. Кто, собственно, дал ему право обижать ее? А если бы рыба
поймала его на крючок и утянула в море?
Иногда Матиуш злится на себя. Раньше целой страной управлял, а теперь даже с собой
не
справится! Человечки-мысли колобродят, сумасбродничают, не желают его слушаться,
хоть лопни!
Значит, с собой трудней сладить, чем с другими?
Как усмирить этих крошечных непосед и сумасбродов? Ведь лоб не стенка, на него не
налепишь объявление или приказ, как бывало в столице. И потом, он не знает, что они
из
себя представляют. А может, их вообще не существует?
Человечки в голове у Матиуша разные: одни старые, как церемониймейстер, они много
всякой всячины знают и рассказывают о прежних временах. Другие вроде слуг, эти
напоминают, что надо одеться, умыться, позавтракать, искупаться, пойти в лес или
покататься на лодке. С ними нет никаких хлопот. Когда он был королем, тоже
приходилось их слушаться. А вот как быть с молодыми, непокорными, дерзкими? Они
делают что хотят, появляются и исчезают когда вздумается, и никакого сладу с ними нет.
Наверное, чтобы ими управлять, нужна сильная воля, дисциплина, тренировка. От этого,
наверно, зависит, будут они плохими или хорошими. Взять, к примеру, Фелека. По
существу, неплохой парень, а сколько зла натворил: взятки брал, воровал, обманывал.
Может, и приютские ребята не сознавали, что поступают плохо. Просто не умели
справиться со своими распущенными, озорными человечками.
Сильная воля-вроде военного министра. Жалко, что он точно не знает, какие у военного
министра обязанности. Но в армии есть генералы и полковники, которым все
беспрекословно подчиняются. Надо и ему построить в голове неприступные крепости,
чтобы человечки-мысли его слушались.
Но что им приказать?
Матиуш понял, как мало он знает и умеет.
И написал письмо Печальному королю с просьбой прислать побольше книг.
Матиуш решил прочесть все книги, какие есть на свете. Положил перед собой на стол
часы
и стал проверять, быстро ли он читает и сможет ли в день прочесть по книге. В году 365
дней. Значит, за год можно прочесть 365 книг.

Мало. На свете гораздо больше книг. Матиуш тяжело вздохнул: как много предстоит
сделать! А грустные человечки будто того и ждали - накинулись всем скопом на него и
давай отговаривать: не стоит, мол, браться, все равно из этого ничего не выйдет. Ничего
он, мол, не знает и не умеет. Столько времени потратил даром на разные нелепые затеи,
и
наследие отца сберечь не сумел, и своих великих предков - Стефана Мудрого, Павла
Завоевателя и Анну Добродетельную-опозорил.
Низко опустил Матиуш голову над бумагой с вычислениями и даже пожалел, что
попросил прислать книги.
Совсем ему стало горько. "Ничего из меня не выйдет. Пропащий я человек". А потом как
стукнет кулаком по столу да как крикнет:
- Прочь!
Даже канарейка забила крыльями с перепуга.
Прочь печальные мысли! Безразлично, как они выглядят. Они должны его слушаться - и
конец! Он, Матиуш, хозяин своих мыслей. Отныне будет так, как он захочет.
"Назло им буду веселый. Хватит слоняться из угла в угол. Куда это годится-три дня не
купался! Марш на море!"
Нытики струсили и попрятались кто куда, а Матиуш весело побежал купаться. Потом сел
в
лодку и заплыл в море - далеко-далеко, чуть не до маяка. Он почувствовал себя сильным,
веселым, здоровым. Теперь он знает, чего хочет и к чему стремится. А когда начнет
.читать, будет знать еще больше.
Книга-ведь настоящее чудо! В ней все самое мудрое, что придумали люди. Бывает,
человек всю жизнь, лет сто, думает, а потом напишет книгу. А Матиуш прочтет ее за час
и
все узнает. Человек давно умер, но мысли его в ней живут. Книга разговаривает с тобой,
дает тебе советы. "Зачем самому ломать голову, когда есть книги,-думает Матиуш.-Они
ответят на любой вопрос, заменят сотню учителей".
Сейчас Матиуш не хочет быть королем, а через год может захотеть. Но что это за король,
который ничего не знает. Поэтому надо изучить свою страну, законы, прочесть книги
про
королей, ученых, про звезды, про детей. Он должен знать больше детей.
Матиуш взобрался на вершину скалы, взглянул на море, и у него радостно забилось
сердце.
Расправив плечи, он вздохнул полной грудью и почувствовал себя счастливым.
А дома записал в дневнике:

ДНЕВНИК МАТИУША
Матиуш завел дневник.
Он взял тетрадку, нарисовал на обложке домик, пальму, в отдалении - скалу и море,
заходящее солнце, парящих в небе орлов.
А внизу написал:

На первой странице тоже была картинка, но она не получилась, потому что Матиуш
очень
спешил. Под картинкой он написал, какие книги хотел бы прочесть. Их было семь.
1. Книгу, в которой рассказывается про все науки, - чтобы выбрать самую интересную и
с
нее начать.
2. Книгу про королей, когда они были маленькими.
3. Книгу о знаменитых изобретателях, путешественниках и разбойниках, когда они были
детьми.
4. Книгу сказок всех народов земного шара.
5. Книгу, очень толстую, о пчелах, муравьях и животных.
6. Книгу про разных людей: хороших и плохих, лентяев и прилежных, веселых и
грустных,
добрых и жадных, задир и воображал. Про то, как сделать, чтобы они не дрались, не
ссорились и не приставали.
7. Книгу про глупые и мудрые законы, - чтобы знать, какие отменить, а какие уставить.
И еще я хотел бы прочесть книгу про то, как дрессируют диких зверей:
львов, тигров и т. д.
Сегодня я думал: что такое вода? То она жидкость, то пар, то лед. Какая же она
взаправдашняя: лед, пар или вода2 Человек тоже бывает разный.
Сегодня был в лесу. Хотел объехать вокруг острова, но, оказывается, это очень далеко.
Тогда я высадился на противоположной стороне и, кажется, видел человека: он крикнул
что-то и исчез в зарослях. Но может, это была обезьяна?
По-моему, иногда даже героям бывает страшно. Интересно, есть на свете человек,
который
ни разу в жизни не трусил?
Сегодня день моего рождения. Печальный король поздравил меня и прислал в подарок
подзорную трубу. Я смотрел на луну. Горы. видел, а леса на луне нет.
Я не знаю точно, сколько мне исполнилось лет: двенадцать или тринадцать. Попытался
представить себя взрослым. Понятно, я расту, но как-то не верится, что я когда-нибудь
буду большим и старым. Чудно!
Воскресенье.
На море был шторм. Мне захотелось сесть в лодку и посмотреть, хватит ли у меня сил
грести при такой волне Но Валентин не позволил. Я и сам бы, наверно, не поехал,
просто
очень захотелось. На утесе тоже было здорово. Молнии, гром Кажется, маяк. скоро
починят В такую бурю на море без маяка опасно.
Среда.
Люблю ли я папу и маму2 И вообще, можно ли любить умерших1 Почему я сирота? У
других ребят есть родители, а у меня нет. Если бы отец не умер, все было бы иначе. А
маму
я почти не помню. Фотография ее совсем выцвела, но это даже лучше. Раз мамы нет в
живых, фотография должна быть бледной.
Больше всех солдат нравится мне Валентин Он никогда первый не заговаривает со мной,
но спросишь его о чем-нибудь, очень понятно все объясняет. И сны разгадывать умеет.
Один раз мне приснился аэроплан, и он сказал- это не к добру. И в самом деле, я
поскользнулся и чуть не упал со скалы. Хорошо сидеть там, высоко на выступе на самой
крутизне. И еще !Валентин умеет плести сети. Сеть лучше удочки, потому что рыбам не
больно и можно их выпустить обратно в море. Они думают, все кончено, и когда
попадают опять в воду, очень радуются
Валентин учит меня играть на скрипке. Вот бы поскорей научиться! Сяду на своем утесе
и
буду играть.
В старину для освещения служила лучина (как сейчас у Бум-Друма), потом свечи, потом
керосиновая лампа, потом газ, а теперь электричество. Интересно, что еще придумают2
Как делаются открытия2 Наверно, по книгам.
Я опять долго думал, откуда берутся мысли. Может, никаких человечков нет? Но это
неважно, были бы мысли. Конечно, узнать, как это происходит, очень интересно. Вчера
я
хотел проследить, как приходит сон, но незаметно заснул. А у Валентия спросить
неловко.
Взрослые часто смеются над детьми, поэтому дети их стесняются.
Вот бы на денек, часика на три, перенестись в столицу. Посмотреть, что там и как.
Заглянуть во дворец, в парк, побродить по улицам. Сходить на кладбище на могилу
родителей.
Здесь тепло и небо синее-синее. Но мне больше нравится пасмурная погода. Тогда я
вспоминаю родину Пальмы очень красивые, но наши деревья лучше Они как старые
друзья, а пальмы - чужие.
Мой самый большой недостаток в прошлом - гордость. Может ли король любить народ
или ему приятно, когда его хвалят, и он притворяется добрым1
Можно ли любить незнакомых2 Конечно, я искренне заботился о детях, но все-таки мне
хотелось, чтобы они знали, что это сделал для них король Матиуш Реформатор
Быть маленьким неприятно, и я решил доказать- маленькие тоже на что-то способны.
Взрослые злились на меня, я это видел, но обязаны были подчиняться
Я завел две тетради Одна называется- "Мои ошибки, когда я был королем", а вторая.
/(Мысли и планы, если я снова стану королем"
Однажды Дормеско заявил "Нечего думать, надо подчиняться приказам". "Но король ведь
не может издать закон, не подумав",-возразил я
"Король - другое дело!", - сказал Дормеско
Выходит, не все взрослые умные2
Жду, жду, а почты все нет Наверно, что-то случилось
Целую неделю не писал в дневник.
Приехал Печальный король Он очень удивился, узнав, что я не читаю газет "А какой от
них
прок2"-спросил я Он подумал и сказал- "Да, лучше читай книги"
Он очень добрый, но мы друг друга не понимаем и поэтому мне с ним плохо /
"Раньше, Матиуш, ты спешил сделать то, что тебе приходило в голову. А теперь ты
предаешься раздумьям и бездействуешь. И то, и другое - крайности Надо идти на
компромиссы с собой",-сказал Печальный король. (Компромисс-это сделка.)
Как же так2 Обманывать самого себя? Наверно, я еще слишком мал, чтобы понять это
Опять давно не писал в дневник.
Я много читаю, научился играть на скрипке Конечно, до Печального короля и даже
Валентия мне еще далеко.
С книгами дело обстоит не так просто, как я думал. Чем больше читаешь, тем больше
возникает вопросов. А книга готовых ответов не преподносит Надо самому во всем
разобраться, обдумать, понять
Скоро я смогу доплыть до маяка Я видел в подзорную трубу возле маяка двух детей-
один
совсем малыш - наверно, еще говорить не умеет, другой постарше, но тоже меньше меня
Раньше я следил за играми Фелека и его друзей из-за железной ограды. Меня отделяла от
детей дворцовая ограда - и я был одинок Теперь от детей меня отделяет море - и я снова
одинок
Наконец Матиуш доплыл до маяка. Каждый день он все дальше заплывал на лодке в
море
и вот сегодня достиг цели.
Привязав лодку на берегу, он направился прямо к маяку, а навстречу ему двое детей:
мальчик и белокурая девочка.
- Папа! - закричала девочка и с протянутыми ручонками кинулась к нему - Папа!
Иди-иди!
Ала - послушная!
По дороге она споткнулась, шлепнулась и заплакала
Мальчик - наверно, брат - поднял ее, одернул платьице А она вырывается, смеется
сквозь
слезы и с криком "Папа!" бежит навстречу Матиушу
Брат стоит и ждет, что будет Матиуш тоже остановился в недоумении Он так рвался к
детям, а теперь не знает, что делать
- Идем к деде! Идем! Ала-послушная! Деда там! Идем, па па! - лепетала малышка и
тянула,
дергала Матиуша за одежду Неприятно, когда не знаешь, что сказать
- Ало, идем! Папа, идем! Ало, Ала, папа, идем к деде!-не умолкая, щебетала девочка
Она схватила мальчиков за руки, потянула за собой и опять чуть не упала
- Деда, смотри - папа1 - закричала она, увидев смотрителя маяка
А тот стоял, прищурившись, поглаживая бороду, и улыбался "Видно, добрый человек,-
подумал Матиуш - Он чем-то напоминает старого доктора"
- Приветствую дорогого гостя! - Старый моряк снял шапку - Ваше величество, наверно,
приехали проверить, почему не горит маяк Все в порядке, маяк исправлен и сегодня
опять
зажжется Я бы сам давно приехал и извинился перед вами, да вот с этим не больно то
поплывешь
Матиуш только сейчас заметил, что у смотрителя нет руки
- Вторую руку отняло море Но оно щедрое и взамен подарило мне вот эту парочку
И он рассказал Матиушу, как служил матросом и во время кораблекрушения потерял руку
Тогда его определили смотрителем на маяк А в прошлом году после шторма волны
выбросили на берег двоих детей Он еле откачал их И удивительно, мальчик, хотя был без
сознания, не выпускал из рук сестренку
- Мальчика я назвал Ало, а девочку - Ала Кто они и откуда, неизвестно На языке
туземцев,
населявших в прежние времена остров, "Ало" - значит "сын моря", "Ала" - "дочь моря"
Видать, они с севера родом Потому как языки южных стран я немножко понимаю, а с
мальчиком никак договориться не мог
Во время разговора Ала не отходила от старших, с любопытством поглядывая то на
Матиуша, то на старого моряка
- Папа! - радостно закричала она и засмеялась
- Вот видишь, глупышка, говорил я тебе, что папа вернется Вот и получай своего папку,-
проговорил старый моряк
- Это не папа - Ало нахмурился
- Для тебя не папа, а для Алы папа
- Это Матиуш
Матиушу стало неловко опять он не знал, что сказать А старый моряк поглядывает на
детей и улыбается.
4^"
16 Я Корчак

- С дороги полагается подкрепиться,-сказал он и пригласил гостя в свое странное
жилище
в башне.
Матиуш пожалел, что не привез детям гостинцев, и заторопился домой.
Ала еще дважды принималась плакать, ей не позволили пить чай, пока он не остынет, и
когда уезжал Матиуш
- Папа, не уезжай! Останься с Алой!
И опять Матиуш не знал, как себя вести, когда Ала, цепляясь за брюки, не пускала его
Приближался вечер, а Дормеско не любил, когда Матиуш возвращался поздно. Однажды
Матиуш засиделся дотемна на утесе, и потом по приказу Дормеско за ним три дня ходил
по пятам солдат Не в наказание, просто Дормеско беспокоился, как бы с Матиушем чего-
нибудь не случилось. К счастью, Дормеско не знал обо всех его рискованных затеях.
Обратно Матиуш плыл, как в сказке. До самого острова расстилалась перед ним золотая
дорожка
Хорошо, что он не пообещал приехать на следующий день- руки так болели, будто он
никогда до этого не садился за весла.
Только на пятый день собрался Матиуш опять на маяк. За это время он обдумал, как себя
вести и что захватить с собой. Взял кубики, головоломку, лото с картинками, пряники,
конфеты и мячик. Он приготовился, что сказать детям при встрече и на прощание, если
Ала будет опять капризничать.
Греб он медленно, с перерывами, чтобы не устать Дормеско же предупредил, что
вернется
вечером, и взял еду на целый день.
Дети обрадовались Матиушу. Видно, они очень скучали на пустынной скале Старый
моряк
тоже не скрывал своей радости: будет кому порассказать о своих странствиях по морям и
океанам Да и рассказы Матиуша о войне тоже интересно послушать
Мальчики и старый моряк сели на камни Ала стояла возле Матиуша и, положив ручонки
ему на колени, заглядывала в лицо, словно старалась понять, о чем он говорит Но по ее
наивным вопросам было ясно, что она ничего не понимает.
- Пули-такие маленькие мячики?-спрашивала она, воображая, будто война-это игра
И Матиуш объяснял ей, что эти мячики сделаны из стали и убивают людей.
- Ала хочет на войну! - заупрямилась девочка и заплакала.
- Война далеко,-сказал моряк.
- Ала хочет далеко!
- Ала-маленькая!
- Ала-большая! Ала хочет на войну!
- Война спит,-сказал моряк.
- Спит? - переспросила Ала шепотом и, прижав пальчик к губам, сделала испуганное
лицо
и больше не капризничала - Тихо, война спит, мячик спит. Петрушка спит.
Матиуша это очень удивило. На обратном пути он старался вспомнить, как он вел себя,
когда был маленьким и так же мало знал,
как Ала. Да, не понимать чего-нибудь очень неприятно. Бедная Ала! Она так на него
смотрела, словно глазами хотела понять. И, не поняв, начинала плакать. Маленькие дети,
наверно, оттого часто плачут, что не понимают. Ему стало жалко Алу. "Надо сочинить
для
нее сказку", - подумал он и решил, что будет немного рассказывать старому моряку и Ало,
а
немного-Але
Тут он вспомнил, как моряк сказал, что война заснула. Почему он так сказал? Ведь это
неправда Война не может спать: она не живая Но, представив себе, как начинается
война,
Матиуш подумал, что это в самом деле похоже на пробуждение какого-то чудовища.
Только что было тихо, и вдруг от топота сапог гудит земля, грохочут пушки. Значит,
моряк
не обманул маленькую Алу?
Матиуш положил весла, отдыхает От маяка стелется по морю золотая дорожка На небе
мерцают звезды. Вокруг тихо-тихо. "Какие права дать малышам3" - спрашивает себя
Матиуш и не находит ответа.
В приюте, где он скрывался, жили маленькие ребятишки, и старшие не любили их:
колотили, дразнили, приставали к ним. Матиуш тоже недолюбливал этих плакс. Но
может,
они плачут оттого, что им ничего не разрешают и у них нет никаких прав Один депутат
высказался в детском парламенте вообще против малышей. Но это, конечно, чушь.
Маленькие вырастут и будут большими.
"Вот я мечтаю быть королем детей, а ничего не знаю про малышей. И совсем забыл,
какой
сам я был маленький. Взрослые, наверно, тоже не помнят себя маленькими и поэтому не
хотят давать детям права".
Матиуш снова взялся за весла. Как странно: остров совсем близко, а руки ни капельки не
болят.
"Завтра целый день буду читать, а послезавтра опять поплыву на маяк. Отвезу детям
картинки"
Эта глава должна бы называться так:

В ней рассказывается о необычайном, загадочном приключении Матиуша.
Однажды, решив обследовать остров, он взял револьвер и отправился в путь. Переплыв
залив, высадился в том месте, где в море впадает речка, и углубился в чащу.
Стыдно жить на таком маленьком острове и не знать, что он из себя представляет
Как раз накануне Матиуш читал книгу, где описывалось отваж ное, опасное путешествие
к
Северному полюсу
"Смельчаки отправляются в путешествие в края вечных льдов и вечной ночи, рискуя
ради
науки жизнью Стыд и позор тем, кто не знает свой город, свою страну, остров, на
котором
живет, - подумал он - Авось туземцы меня не съедят, если я повстречаюсь с ними в лесу
А
для защиты от диких зверей у меня есть револьвер Во всяком случае, в лесу сражаться со
зверями легче, чем с волком в канализационной трубе"
Идет, идет Матиуш, а лес становится все гуще Над головой - зеленый полог, который не
пропускает солнечных лучей, и вокруг царит полумрак Понизу растет густой кустарник
Вьющиеся растения так все переплели, что каждый шаг стоит больших трудов Впрочем,
спешить некуда За спиной у него рюкзак, провизии хватит на целый день Дормеско
привык к его частым отлучкам и не станет волноваться
Идет Матиуш, и чем больше на пути препятствий, тем с большим упорством он их
преодолевает Вначале сквозь чащу пробивался порой солнечный луч, а потом все
погрузилось в зеленый сумрак Шум моря сюда не доносится Тихо, даже птиц не слышно
Он почувствовал усталость и присел отдохнуть Подкрепился хлебом и сыром. "А вдруг я
заблудился" - внезапно пришло ему в голову Об этом следовало бы подумать раньше, но
Матиуш был неопытным путешественником
Он не испугался, но ускорил шаг "Остров невелик,-успокаивал он себя,-и если идти все
время в одном направлении, непременно выйдешь к морю В крайнем случае вернусь той
же дорогой, отыщу ее по следам, примятой траве, обломанным веточкам"
Но следы шли в разных направлениях Наверно, тут пробегали звери. Человеческий след
от
звериного легко отличить на песке или на снегу, но не в такой чащобе
Матиуш идет дальше, чутко прислушиваясь к малейшему шороху, озираясь по сторонам.
"Как же это я компас забыл взять? - недоумевает он - С компасом не заблудишься он
показывает, в какую сторону идти"
Пришлось опять немного отдохнуть и перекусить,- не потому, что уж очень есть
хотелось,
а просто рюкзак оттягивал плечи. И дальше-в путь Так шел он до самого вечера
"Видно, придется заночевать в лесу. Надо подыскать подходящее дерево да посмотреть,
не
облюбовала ли его ненароком змея" Конечно, ночлег в лесу-дело рискованное, но для
Матиуша опасность не в диковинку.
Усталым, неторопливым шагом двинулся Матиуш дальше, и вдруг до него донеслись
какие-то странные звуки не то плач, не то пение, не то зов на помощь
"Может, мне чудится?"
Крадучись пошел он в том направлении, откуда слышались звуки. Деревья расступились,
и
он оказался на поляне Посередине на холмике возвышалась каменная башня - широкая у
основания и сужающаяся кверху.
"Что это?"
Странные звуки - не то жалобное пение, не то стон, несомненно, доносились из башни.
"Посмотрим, что там такое"
Матиуш обошел вокруг башни, но входа не обнаружил "Надо подать сигнал". И
выстрелил
в воздух В ответ послышалось эхо, и снова тишина.
Матиуш остановился в растерянности Вдруг большущий камень сам сдвинулся с места, и
за ним открылось отверстие, как бы вход
Удивленный Матиуш подошел поближе и заглянул внутрь В башне было семь лестниц,
одна на другой, и каждая упиралась в выступ стены. И еще Матиуш заметил- у нижней
лестницы перекладины поставлены близко, у второй - реже, у третьей - еще реже У
первой лестницы ступеньки толстые, прочные, но чем выше, тем они тоньше, и
неизвестно, выдержат ли вес человека.
И вдруг Матиуш видит: сверху быстро и ловко, как акробат, спускается человек в
полотняном балахоне, подпоясанном веревкой Интересно, как он не запутался в
длинном
балахоне и не упал?
Перед обомлевшим Матиушем остановился отшельник с длиннющей бородой и
посмотрел
на него таким скорбным взглядом, каким не смотрел даже сам Печальный король
"Наверно, какой-нибудь неудачливый реформатор",-подумал Матиуш
Старик поднял руку, и сделалось темно И из темноты послышалось многоголосое пение,
хохот, рыдания, крики Матиуш увидел светящийся циферблат с медленно движущимися
стрелками-часовой и минутной
Как завороженный смотрит Матиуш на часы, глаз не может отвести, а в ушах отдается
звон И неведомо, долго это продолжалось или нет.
Вдруг совсем низко, у самой земли, зажегся зеленый огонек и осветил крышку люка
Отшельник наклонился и легко, как пушинку, поднял ее. Под ней оказалась лестница,
конец которой терялся во тьме. Отшельник стал спускаться вниз, Матиуш-за ним
Долго спускались они все глубже и глубже под землю и наконец очутились в узком
проходе с низкими сводами Проход вывел их на берег моря, к тому месту, где Матиуш
привязал свою лодку.
Отшельник молча указал на нее рукой и исчез в зарослях.
Матиуш первым делом зачерпнул рукой воды из речки и напился: у него пересохло во
рту
Потом в изнеможении опустился на землю. "Что все это значит?"
Много раз, вспоминая впоследствии этот удивительный случай, он спрашивал себя.
"Может, мне это приснилось?"
Но нет, это был не сон. Он отчетливо помнил, как привязал лодку и углубился в лес. И
тропу, по которой шел, тоже хорошо запомнил. Потом он не раз ходил по ней в поисках
башни отшельника. Несомненно, он целый день проплутал по лесу. И в рюкзаке не
хватало
ровно столько припасов, сколько он съел. Он помнит, где он делал привал. Может, он
заснул в лесу? Но ведь он как раз искал дерево, подходящее для ночлега. Ну хорошо,
допустим, заснул. Тогда каким же образом он очутился на берегу возле своей лодки? У
Матиуша было еще два неоспоримых доказательства того, что это ему не приснилось:
пыль
на ботинках (в проходе, как во всех подземельях, под ногами были пыль и песок) и
порванный рукав. Он зацепился за гвоздь, когда спускался по лестнице.
Потом, когда Матиуш читал толстую книгу о необитаемом острове Белого Дьявола (это о
ней упоминал на заседании учитель географии в черном фраке), он на 476-й странице
наткнулся на такое место:
"Корь истребила почти все население острова, а немногие уцелевшие ушли в леса.
Белым
на острове делать было больше нечего. Торговец с семьей перебрался в
южноафриканские
колонии, учитель уехал в Индию. И на острове остался один старичок-миссионер. Что
сталось с ним потом, неизвестно. По всей вероятности, он умер, так как был очень стар".
Матиуш ни словом не обмолвился о своем приключении: неприятно рассказывать, когда
наперед знаешь, что тебе не поверят. Потом он не раз пытался найти поляну, на которой
стояла одинокая башня отшельника. Тщательно обследовал и лесистый берег в поисках
подземного хода, которым старик вывел его к морю. Но так ничего и не нашел.
Приключение осталось его тайной. И Матиуш не сомневался:
это был не сон, ведь у него имелись неоспоримые доказательства.
Плохо, когда просыпаешься утром и не знаешь, что делать днем. На день-два занятия
всегда найдутся. Но когда свободного времени много, необходимо иметь план. И вот
Матиуш составил распорядок дня и план на неделю вперед.
Через день после обеда он будет ездить на маяк. По четыре часа в день читать,
ежедневно
писать дневник, по часу играть на скрипке. Кроме дневника, будет писать воспоминания
и
в отдельную тетрадь записывать ошибки, которые совершил, когда был королем. Час -
рисовать: это тоже пригодится. И еще научится фотографировать. У полковника
Дормеско
есть фотоаппарат и альбом с фотографиями. В альбоме наклеены снимки всех мест, где
он
побывал, всех войн, в которых он участвовал, и всех людей, с которыми был знаком.
Поэтому Дормеско так хорошо все помнит. А Матиуш многое забыл.
Посещения маяка тоже должны измениться. До сих пор получалось, будто он приезжает
только затем, чтобы привезти детям гостинцы.
Не успеешь вылезти из лодки, как Ала запускает обе руки в карман и выгребает конфеты.
Ало стоит в стороне и молча ждет. Забрав все, что предназначалось для нее и для брата.
Ала требовала:
- Еще! Дай еще!
Было неприятное ощущение, будто подарков слишком мало, но необитаемый остров не
столица, где разве что птичьего молока не хватало.
Выходит, дети ждали не его, а подарков. И с пустыми руками он мог бы вообще не
приезжать.
И Матиуш решил заниматься с детьми. Ало он научит читать и писать. А вот как быть с
Алой? Картинки, которые он привозит, быстро ей надоедают, и она требует новых.
Матиуш вспомнил, что, когда он был маленький, мама строила с ним дворцы из кубиков,
из песка или глины, делала ему садики из цветов и листьев и рассказывала чудесные
сказки. И еще она рисовала ему картинки. Мамины картинки ему нравились больше, чем
в
книжках: они были понятней. Мама играла с ним в прятки, пела песни. Много
интересного придумывала она, но что именно, Матиуш забыл. Ведь это было так давно!
Значит, чтобы учить маленьких детей, надо самому знать очень много. С Ало ему будет
гораздо легче.
Так и оказалось. Ало быстро научился читать. Напишет карандашом: "пес", "песок",
"Петя",
"перо" - и прочтет. С арифметикой дело пошло еще лучше: Ало скоро уже считал до ста, и
Матиуш мог играть с ним в лото и домино.
Только с Алой беда! Вечно она им мешала. Сядут они играть в домино, и она сует
первую
попавшуюся костяшку, а если ей не позволить, начинает злиться.
- Смотри, Ала,-говорит Матиуш,-вот тут одна точечка, а тут - пять. Найди такую же и
положи.
У Алы есть косточка и с одной точкой, и с пятью, но она хватает ту, где две двойки,
кладет
и еще спорит, что верно.
- Смотри,-терпеливо объясняет Матиуш,-ведь здесь две точечки. Ну посчитай сама: одна
и
одна-две.
- Одна, две,-как попугай, повторяет Ала, а потом ни с того ни с сего рассердится и
разбросает все.-Матиуш плохой. Ало плохой. Ала пойдет к деде.
И бежит жаловаться, что ее обижают.
Еще хуже было, когда они играли в лото. Але непременно хочется выиграть, но как это
делается, она не понимает. Ало выкликает, например, "четырнадцать", а ее это словно не
касается. Хорошо, если она хоть один раз правильно закроет. А то ей надоест, она
расставит фишки как попало и кричит, что выиграла.
С рисованием дело обстояло чуть получше. Дашь ей лист бумаги, она быстро-быстро
накалякает что-то и кричит: "Готово! Дай еще!" А вот палочки и кружочки ни в какую не
хочет рисовать.
Мальчикам приходилось прятаться от нее, но на голой скале нелегко найти укромное
местечко. Случалось, Матиуш выходил из себя.
Быстро бегать Ала не умела: побежит, шлепнется и хнычет. Больше всего любила она,
когда Матиуш ей что-нибудь рассказывал. Вытаращит глазенки, рот разинет-думает,
бедняжка, так понятней.
А Матиуш разговаривает с ней, как со своей канарейкой. Да, да, не удивляйтесь, Матиуш
часто беседовал с канарейкой. Посадит ее на
палец и спрашивает, помнит ли она королеву, короля, дворец в столице, Стасика,
Еленку,
Клу-Клу. А канарейка склонит набок головку, будто хочет сказать, что помнит. Иногда в
ответ защебечет или запоет. Но понимает она Матиуша или нет, неизвестно. С
канарейкой
разговаривает он примерно так:
- Сейчас поменяю тебе водички, насыплю свежего песочка, и опять у тебя будет
чистенько. Салата свеженького дам. А с Алой так:
- Ала вытрет носик, и он снова будет чистый. Сейчас Ала даст мне карандашик, я
нарисую
маяк, и у нас получится красивая картинка. Ала отнесет ее дедушке. Ала хорошая девочка,
и
дедушка обрадуется. Дедушка скажет: "Ала хорошая девочка. Ала принесла дедушке
картинку".
И так без конца одно и то же. Но Ала внимательно слушает и не перебивает-видно, ей
это
не надоедает.
"У малышей тоже должны быть права, - думает Матиуш.-Но как сделать, чтобы им было
весело и в то же время они не мешали старшим играть или делать уроки?"
Теперь понятно, почему короля Пафнутия и вообще взрослых раздражают дети. Наверно,
они им мешают, как малыши-ребятам постарше. И взрослые считают детей глупыми.
Может, Ала, как канарейка, понимает что-то и знает, только выразить не умеет. Матиуш
забыл, о чем он думал, когда был маленький, поэтому и не понимает Алу.
Ала ведь не всегда капризничает. Иногда она присмиреет, уставится своими глазенками
куда-то вдаль и вздыхает. А то уцепится за руку Матиуша, долго, пристально смотрит ему
в
глаза и тяжело вздохнет. Или вздрогнет вдруг всем телом, будто от испуга. Или начинает
отдавать Матиушу свои игрушки. Отдает и приговаривает: "На, на, на!" Раздаст все,
разведет ручонками и радостно воскликнет: "У Алы ничего нет! Ничего нет!" И при этом
веселится, хлопает в ладоши, прыгает, хохочет.
Маленькие дети похожи на зверюшек, - записал Матиуш в дневнике.
Хорошо, что у него есть возможность наблюдать за маленькой девочкой. В приюте
стоило
ему подойти к малышам, как ребята постарше поднимали его на смех, отпускали обидные
шутки и какой-нибудь глупой выходкой расстраивали игру. Считалось, только дурак
может
возиться с мелюзгой.
Зато здесь, на необитаемом острове, Матиушу никто не мешает делать, что ему
заблагорассудится.

6
Одно только его беспокоит: ведь дети разные и не все похожи на Алу. Во время войны
их
роту разместили в деревне, по четыре, по пять человек в избе. В доме, где Матиуш
прожил
две недели, был маленький мальчик-ровесник Алы. Но какой он был тихий! Сидит,
бывало, целыми днями возле печки, смотрит широко раскрытыми глазенками и молчит,
редко-редко пролепечет что-то. И никогда не хныкал, не путался под ногами, не
приставал, и личико у него было грустное-грустное... Матиуш тогда еще подумал:
"Наверно, у Печального короля было в детстве такое лицо".
В приюте дети тоже были разные: тихони, у которых вечно глаза на мокром месте, и
крикуны, которым не больно, но они нарочно выдавливают из себя слезы и ревут, ябеды
и
драчуны. Как-то раз Матиуш увидел, как дерутся двое мальчишек. "Совсем как на войне.
Бывает, дерутся двое ребят, а бывает - целые народы. И тогда, наверно, те, кто не
участвует в войне, тоже стоят в сторонке и посмеиваются".
Какие разные, непохожие люди на свете! И сколько надо всего узнать про них, про вещи,
про разные явления. Небось взрослые короли и те не знают всего. Поэтому так трудно
быть реформатором.
Матиуш, например, почти ничего не знает про старших мальчиков. А ведь это они
первые
взбунтовались против его реформ.
Большие мальчики называют ровесников Матиуша "щенками" и корчат из себя взрослых.
У
них есть свои тайны, которые они ревниво оберегают от младших. Чуть что, пускают в
ход
кулаки. Важничают, задирают нос, а малышей замечают только когда им что-нибудь от
них
надо. Но часто они берут у малышей вещи без спроса. А запротестуешь, они тебя же
отругают или ударят. Они грубияны, и с ними лучше не связываться. Даже шутки у них
обидные: или высмеют перед всеми, или гадость какую-нибудь подстроят, или больно
ударят. Один раз большой мальчик вежливо попросил у Матиуша ручку. А когда Матиуш
перед уроком пришел за своей ручкой, тот велел ему убираться вон и даже замахнулся.
А Матиушу попало от учителя за то, что он явился на урок без ручки.


...Сначала Матиуша сердило, что по любому пустяку надо обращаться в Совет Пяти
Королей, которые считались его опекунами. Но со временем он привык и нашел в этом
даже свои преимущества. Записываешь в блокнот все, что тебе надо, потом пишешь
прошение, отдаешь полковнику Дормеско, он прикладывает печать, и с первым же
пароходом конверт отправляют.
Матиуш написал уже сорок три прошения и не получил ни одного отказа. У него даже
есть
револьвер, потому что он не узник, а приехал сюда по доброй воле.
Прошение отправили, и Матиуш с нетерпением стал ждать, когда приедет смена.
На другой день после того, как отправили прошение, стряслась беда: внезапно умерла
канарейка. Она была уже старая и последнее время сидела нахохлившись, не пела, редко
вылетала из клетки, не хотела купаться в мисочке. Ела тоже мало-клюнет раз-другой, а
остальное разбросает кругом. Матиуш видел это, но надеялся, может, выздоровеет.
Когда канарейка умерла, он вспомнил, что накануне вечером у нее был особенно жалкий
вид. Она разевала клюв и закрывала глазки - будто задыхалась, и дрожала от холода.
Встревоженный Матиуш пытался согреть ее своим дыханием. А наутро видит: канарейка
лежит на боку, ножки вытянула, но головкой еще вертит и один глаз открыт. Матиуш
схватил ее в руки - она твердая, как камушек; стал дуть в клювик: думал, поможет. Потом
кинулся было к Валентию, но понял, что это бесполезно.
"Теперь у меня никого нет на свете",-с тоской подумал он и занялся похоронами.
Прежде всего вырезал из золотой бумаги корону: ведь канарейка была не простая, а
королевская. Потом оклеил небольшую коробочку изнутри зеленой бумагой, положил на
дно немного ваты, листьев, а на них-канарейку. Матиуш делал все это незаметно,
украдкой, словно стыдился... Хотя чего стыдиться? Канарейку подарила ему покойная
мама, клетка с птицей много лет стояла в кабинете покойного отца. Значит, это особая
птица, с ней связаны воспоминания о родителях. А память о родителях чтут не только
короли.
Из двух коробочек Матиуш соорудил катафалк и привязал веревочку. Потом завернул все
в
бумагу и вышел из дома. Он направился к утесу, который высился на берегу моря, чтобы
отдать последний долг другу, разделявшему с ним изгнание. На середине горы, где
дорога
была ровней и откуда никто не мог его видеть, он опустил катафалк на землю, поставил
на
него гроб и потянул за веревочку. Ноша для рук легкая, а для сердца-тяжелая.
Похоронить канарейку Матиуш решил на самой вершине под деревом, откуда открывался
красивый вид на море. И, вспомнив, что в старину могилы павшим воинам копали
палашами, он вынул из-за пояса скаутский нож и вырыл ямку. Уже опустив в нее
коробочку, Матиуш подумал: а вдруг произошло чудо и канарейка ожила? И чудо
произошло, только другое: над головой послышались громкие, звонкие трели. Это
канарейки-вольные обитатели острова прощались с несчастной пленницей.
Матиуш сделал из камешков холмик. Когда все было готово, он еще раз взглянул на
могилу, и сердце у него сжалось от тоски.
Ему припомнилось кладбище в далекой столице, где похоронены его родители. И сам, не
зная зачем, он сделал еще две могилы, потом вспомнил Кампанеллу, и появился
четвертый холмик.
Через несколько дней Матиуш огородил свое кладбище камнями. Теперь он еще больше
полюбил это место на вершине горы и проводил там долгие часы, играя на скрипке и
предаваясь раздумьям.
Дни шли за днями, и Матиуш, занятый своими делами, позабыл про сорок третье
прошение. Но однажды в бухту вошел корабль и стал на якорь. Солдаты, узнав, что они
возвращаются на родину, ошалели от радости. Даже всегда спокойный, сдержанный
Валентий опрокинул чайник с кипятком, разбил фарфоровую статуэтку, которая стояла у
Матиуша на письменном столе, и потерял ключи от кладовой, так что в тот день обедали
на час позже. О других и говорить нечего: от радости они совсем потеряли
голову-мечутся,
спешат, словно боятся, что времени не хватит на сборы. А какие сборы у солдата, когда
все
его имущество-деревянный чемоданишко, миска да ложка?
В пять часов к Матиушу явился ординарец Дормеско и по всей форме доложил, что
полковник просит его принять.
Матиуш не узнал Дормеско: вместо обычного халата на нем был парадный мундир, грудь
колесом, руки по швам. Ничего не скажешь - бравый воин.
"Неспроста это". И Матиуша кольнуло недоброе предчувствие.
- Ваше королевское величество, разрешите попрощаться с вами.
- Как, и вы меня покидаете?
- Вот приказ.-Дормеско протянул Матиушу сложенную бумагу.
Матиуш прочел приказ, и ему стало грустно. Жаль расставаться с добродушным,
покладистым соней, который не вмешивался в его дела и без единого звука подписывал
все прошения в Совет Пяти.
Неизвестно, кого-то еще пришлют вместо него.
Новый комендант-уланский ротмистр маркиз Амарий был сослан на остров Белого
Дьявола в наказание: этот красавец и забияка за одну ночь трижды дрался на дуэли и
вдобавок оскорбил генерала. Его сопровождало трое взрослых-два писаря и адъютант, и
десять подростков для несения караульной службы.


- гласил первый рапорт маркиза. Матиуш, пробежав глазами рапорт, написал внизу:
"Читал".
Жизнь на острове переменилась. В комнате рядом с Матиушем разместились подростки.
Маркиз поселился в домике, где раньше жили солдаты. Теперь Матиуш ежедневно
получал
из гарнизонной канцелярии по нескольку бумаг: циркуляров, приказов, инструкций. Надо
было их читать и подписывать.
"Ваше величество, бумага из гарнизонной канцелярии!" Эти слова будили его по ночам,
внезапно раздавались за его спиной в лесу, на берегу моря.
Матиуш два дня терпел, а на третий вызвал к себе ротмистра.
Тот явился и, даже не поздоровавшись, плюхнулся в кресло и закурил сигару.
- Господин ротмистр, я вызвал вас по делу! - строго сказал возмущенный его
развязностью
Матиуш.
- Тогда я загляну попозже, когда вы наденете мундир,-небрежно бросил ротмистр и
направился к двери.
У Матиуша от этой неслыханной наглости потемнело в глазах.
- Надевать мундир я не стану,-проговорил он прерывающимся от гнева голосом,-и
предупреждаю вас: ни читать, ни подписывать ваших бумаг я не желаю. Я не узник и не
обязан вам подчиняться. Полковника Дормеско...
- Полковника Дормеско здесь больше нет,-перебил его ротмистр.-После полковника
Дормеско не осталось ни квитанций, ни счетов, и вообще он даже не удосужился
составить план острова. На вопрос: "Обитаем ли остров?" - полковник Дормеско тоже не
сумел ответить. Полковник Дормеско выполнял свои служебные обязанности из рук вон
плохо. Донесение об этом уже готово и в ближайшее время будет отправлено по
назначению. Все пожелания вашего величества, если они не противоречат инструкции,
будут неукоснительно выполняться. Спорные вопросы подлежат решению Совета Пяти.
В
случае несогласия с чем-нибудь вы имеете право жаловаться в Совет Пяти. Брать пример
с
полковника Дормеско я не намерен. Честь имею кланяться!
Матиуш остался один. За стеной послышался сдавленный смех. "Это они надо мной
смеются,-подумал Матиуш.-Ну и пусть". Ротмистр каждый час слал на подпись
циркуляры,
приказы, инструкции, и Матиуш, не читая, отсылал обратно. Утром и вечером ротмистр
собственной персоной являлся осведомиться о здоровье Матиуша. Тот в ответ молчал.
Перед тем как устроить учения!, ротмистр присылал к Матиушу своего адъютанта.
- Ваше величество, разрешите устроить учения? - спрашивал адъютант.
- Не разрешаю! - отрезал Матиуш.
Так продолжалось пять дней. Но вот прибыл корабль, который доставил на остров
работников. По приказу ротмистра они стали ремонтировать ему жилище. В лесу
застучали топоры, завизжали пилы.
К дому ротмистра пристроили крылечко, соорудили беседку и еще какие-то постройки
неизвестного назначения. С утра до вечера-суета, беготня, крики и ругань. Никакого
покоя.
Матиуш потихоньку выскальзывал из дому. Одинокие прогулки, лодка, занятия с Ало и
Алой, скрипка стали ему во сто крат дороже.
Он понимал: это только начало. И спокойно ждал развития событий. Ротмистр делал
вид,
будто забыл о его существовании. Зато канцелярия работала вовсю: до позднего вечера
два
писаря сидели, низко склонившись над столом, и что-то строчили. Присылаемые на
подпись циркуляры, распоряжения, приказы день ото дня становились все длиннее. Но
Матиуш по-прежнему не читал их.
Еда с каждым днем становилась хуже. Раньше финик или инжир были для Матиуша
просто
лакомством, а теперь он пропал бы без них.
Однажды Матиушу совсем не принесли обеда. Он не придал бы этому значения, если бы
не слова, услышанные из-за перегородки:
- Они ссорятся, а мы тут из-за них с голоду подыхай. Матиуш постучал в стену: так он
вызывал своего адъютанта.
- Вы сегодня обедали? - спросил он явившегося на зов парня.
- Никак нет, ваше величество! Кухня уже три дня не работает. Господин ротмистр не
имеет права выдавать провизию без подписи вашего величества.
Матиуш облачился в мундир и велел позвать ротмистра.
- Прошу прислать мне на просмотр все бумаги из канцелярии,- заявил он ротмистру.
- Слушаюсь, ваше величество!
Через пять минут перед Матиушем лежал приказ о выдаче обеда. Матиуш немедленно
подписал его.
А через десять минут в соседней комнате прогремело троекратное "ура" и застучали
ложки.
Когда Матиушу принесли !обед, он отказался есть: и аппетит пропал, и времени не было
-
на столе возвышалась груда бумаг. Среди них была и жалоба на полковника Дормеско.
Матиуш начал читать ее, и на лбу у него выступил холодный пот.
. Сколько стульев, столов, кроватей, простыней, тарелок, ножей должно быть на острове,
неизвестно. Куда девались мыло, молоко, конфеты, книжки и игрушки, тоже неизвестно.
По полученным сведениям, у детей смотрителя маяка много краденых вещей короля.
Среди бумаг не обнаружено ни одной квитанции, расписки или счета. Помещения
грязные
и обшарпанные, непригодные для жилья. Солдаты делали что хотели, никакой
дисциплины...
Но это еще не все, кроме жалобы на Дормеско, имелись три жалобы на Матиуша. Читая
их,
можно было подумать, что они продиктованы заботой и состраданием к малолетнему
королю-изгнаннику.
Вот первая:
Здоровье короля .оставляет желать лучшего. Он раздражителен и угнетен. Отказывается
читать и подписывать бумаги, чем осложняет работу канцелярии. Не разрешает
проводить
учений...
Вторая жалоба гласила:
Король заплывает на лодке далеко в море и возвращается усталый и подавленный. Он
взбирается на высокую гору, откуда можно упасть и разбиться насмерть. Бродит также в
одиночку по лесу, где водятся дикие звери, ядовитые змеи и, возможно, живут людоеды.
Король позволяет своей охране шуметь до поздней ночи, - говорилось в третьей жалобе.-
Дикие крики мальчишек оглашают остров. Сорванцы украли у работников пилу и два
топора. С подростками, как известно, вообще трудно справиться, поэтому я слагаю с себя
всякую ответственность за дальнейшее...
Действительно, мальчишки в соседней комнате шумели, курили, ругались, затевали
драки.
Ни о какой игре на скрипке не могло быть и речи, даже спать по ночам стало
невозможно.
Матиуш хотел попросить их вести себя потише, но раздумал: авось сами поймут, что это
нехорошо.
Матиуш вообще ни разу ни с кем не разговаривал и даже не знал их по именам, за
исключением своего адъютанта, Филиппа.
Этот Филипп, рослый, здоровый парень, не нравился Матиушу. Вроде бы послушный,
является по первому зову, щелкает каблуками, но при этом у него как-то неприятно
бегают
глаза. Внешне все в порядке, ни к чему не придерешься, но однажды Матиуш увидел на
стене его тень-она грозила ему кулаком и показывала язык.
В первую минуту он не поверил своим глазам. Но, кроме них, в комнате никого не было.
Значит, это могло относиться только к нему. "За что он меня ненавидит?" - недоумевал
Матиуш.
Матиуш не раз слышал через тонкую стенку, как Филипп орал на товарищей:
- Тише! Не мешайте королю спать! Как вы смеете, хамы, беспокоить короля!
Матиуш не понимал: к чему так кричать, когда через перегородку все слышно. Филипп
как-
то странно растягивал букву "р". Получалось "кор-р-роль",- и Матиушу чудилась в этом
издевка.
Матиуш старался поменьше сидеть в комнате, поменьше бывать возле дома. Но
взбирался
ли он на свою скалу или плыл на маяк, его не покидала мысль о том, что теперь
предпринять. Написать в Совет Пяти? Но о чем? Если попросить, чтобы все было по-
старому, они скажут: он сам не знает, чего хочет. Может, потолковать с мальчишками?
Сказать, что он хочет с ними дружить? Нет, зачем кривить душой. Ведь это неправда, его
нисколько не привлекает дружба с этими грубиянами.
Они нарочно через замочную скважину пускают к нему в комнату табачный дым. До
него
долетает их шепот и сдавленный смех. Уж лучше шум и ругань, чем насмешки. Матиуш
то
и дело слышит: "он", "король", "Матиуш". Время от времени шушуканье и смешки
прерывает
громкий издевательский голос:
- Молчать, скоты! Как вы смеете мешать кор-р-ролю! Кор-р-роль хочет спать!
Жизнь на острове изменилась до неузнаваемости.
В следующий раз корабль привез топографов снять план острова. Потом приехали две
художницы делать зарисовки с натуры. Потом - доктор. Он осмотрел Матиуша, написал
что-то на листочке бумаги, сел на корабль и уехал. Потом стали строить отдельный дом
для канцелярии. Откуда-то появились духовые трубы. На них умели играть писаря,
несколько плотников и двое подростков. И вот как-то вечером заиграл оркестр и
начались
танцы. Танцевали ротмистр, топограф и две приезжие женщины. А Матиуш, лежа в
постели, заплакал.
Ему вдруг стало грустно, что нет больше полковника Дормеско и Валентия, который мог
ответить на любой вопрос. Сделалось так тоскливо и горько, что, если бы не дети с
маяка
и не кладбище на вершине скалы, он оделся бы и убежал в лес. А там отыскал бы башню
отшельника или к дикарям ушел. Он не сомневался: они прячутся в чаще.
И вдруг Матиуш почувствовал, что кто-то ползет по одеялу.
"Наверно, мышь",-подумал он.
Но нет, зверек оказался покрупней мыши, рыжий, с белыми лапками и коротким
хвостом.
И на шее у него висела цепочка, а на цепочке болталось что-то круглое. Это был орех, а в
нем-письмо от Клу-Клу.
Дорогой Матиуш, - писала она,- чует мое сердце, тебе плохо на необитаемом острове. Я
давно о тебе ничего не слышала, потому что у нас с белыми великая война. Бум-Друма
убили. Я теперь, как и ты, сирота.
Дальше следовало подробное указание, как вложить ответ в ореховую скорлупу, как
заклеить ее, чтобы не размокла бумага, когда крысенок поплывет обратно.
"Значит, этот зверек вроде почтового голубя".
В ответ Матиуш написал, чтобы Клу-Клу не беспокоилась, что ему живется хорошо.
Долго
ли он еще пробудет на острове, неизвестно, пусть пишет ему почаще.
На кладбище прибавилась еще одна могила
"Если рядом с родителями похоронена канарейка, значит, может покоиться и мой
чернокожий друг",-подумал Матиуш и, раздвинув ограду из камешков, расчистил место
для
могилы Бум-Друма
"Раз, два, три, четыре, пять",-сосчитал Матиуш, сел в лодку и поплыл на маяк
Дети встретили его как-то особенно приветливо, хотя гостинцев он им не привез Ему
ничего не хотелось просить у ротмистра, который встал сегодня с левой ноги и орал на
всех без разбора Ало подарил ему красивую ракушку. Ала - гладкий, круглый
камень-голыш
Матиуш чувствовал, что никогда больше сюда не приедет и сохранит эти подарки на
память о детях
Ала ни разу за весь день не плакала, не капризничала Ало прочел вслух "Красную
Шапочку" и сделал только одну ошибку Матиушу тя жело было расставаться с детьми
Остаться бы здесь, на маяке, а они там пусть делают что хотят
Однако пришлось возвращаться. Входит Матиуш к себе в комнату, а там сидит ротмистр
- Ах, как хорошо, что вы наконец вернулись, ваше величество! А то я уже беспокоился
Эй,
Филипп!
Филипп тотчас вырос в дверях и вытянулся в струнку
- Гони всех вон из комнаты, ясно? Комнату запри на ключ, а ключ отдай мне, ясно! Если
кто вздумает подслушивать под дверью наш тайный разговор с его величеством, шкуру
живьем сдеру, ясно? Можешь идти!
За стеной послышалась возня-это ребята поспешно выходили из комнаты Филипп отдал
ротмистру ключ.
- Дорогой кузен,-начал ротмистр, когда они остались вдвоем,- я хочу жить с вами в
дружбе
и умоляю простить меня! Сказал-и бух перед Матиушем на колени
- Сейчас же встаньте! Я не святой, чтобы передо мной становиться на колени
Объясните,
в чем дело.
- Дорогой кузен, я праправнук Елизаветы Сумасбродной, родной тетушки Генриха
Свирепого Итак, мы с вами родственники Поэтому Печальный король не возражал, когда
выбор пал на меня Вот увидите, я буду послушный и смирный, как овечка А обед я не
выдал вам в тот день потому, что люблю во всем порядок Но я получил тайное
предписание, и теперь мы будем жить в дружбе А если вы не простите меня, я - И
вместо
слов маркиз приставил к виску револьвер
- Хорошо, я тоже хочу жить с вами в дружбе! - в испуге воскликнул Матиуш
Ротмистр кинулся ему на шею Он был пьян.
Матиуш согласился бы на все, лишь бы ротмистр поскорей ушел Но не тут-то было!
Пьяный маркиз решил излить перед ним душу
- В жилах моих течет королевская кровь А я незаслуженно страдаю За что, спрашивается?
Разве мог я не драться на дуэли, если меня оскорбили? И генерала обругал справедливо
Подумаешь, дура-
ком его обозвал! Ведь это чистейшая правда Ну скажите сами, дорогой кузен, дурак он
или
нет?
- Дурак, дурак,-с готовностью подтвердил Матиуш
- А разве я мог не драться на дуэли?
- Конечно, нет!
- За что же, спрашивается, меня сослали сюда? -роптал маркиз и опять приставил
револьвер к виску - У меня есть тайное предписание от Печального короля Оно гласит
"Выполнять все пожелания Матиуша, словно они исходят от меня" Вот оно Нет, не то. У
меня есть и другой приказ "Я послал на остров доктора, пусть осмотрит Матиуша и
напишет, что он не в своем уме Мы опубликуем это в газетах - и дело в шляпе"- это
пишет
Молодой король Вот, дорогой кузен, какие друзья у нас, у членов королевской фамилии1
- Молодой король никогда не был моим другом! - возразил Матиуш
- Ну ладно, а Клу-Клу Нет, не Клу-Клу, а этот прохвост с маяка Прикидывается другом-
приятелем, а сам сколько игрушек перетаскал у вашего величества! Две головоломки.
Петрушку, четыре книги, шесть цветных карандашей А кто за это будет расплачиваться?
Я!
У меня ломаного гроша нет за душой, хотя в жилах моих течет королевская кровь. Но
происхождение обязывает платить долги Вот прикончу Дормеско, а потом застрелюсь
сам
- Дорогой кузен,-сказал Матиуш, желая его успокоить,-ведь я сам подарил детям игрушки
- Вы слишком великодушны, ваше величество Вы молча страда ете, вы не ропщете, но
я-то
все знаю Эти юные мерзавцы шумят по ночам и не дают вам спать Курят папиросы
(если
бы папиросы, а то отвратительные вонючки!) и через замочную скважину пускают к вам
в
комнату дым Бросают мух в королевский чай, напускают в королевскую постель блох
Они
украли два топора и полфунта гвоздей А кто за это должен отвечать? Я! Несчастный
праправнук королевы Елизаветы!
Матиуш с трудом отнял у него револьвер и уложил спать на свою постель. Потом
впустил
через окно мальчишек и велел им не шуметь, сказав, что у ротмистра болит голова
Матиуш совсем обессилел Он был огорчен и подавлен Еще бы! Сразу на него
обрушилось
столько неприятностей!
Значит, вот почему в чае были мухи!
Значит, доктор приезжал, чтобы объявить его сумасшедшим
Значит, вот почему его кусали блохи!
Значит, за все пропажи ротмистр должен расплачиваться из собственного кармана?
А кто платит за содержание Матиуша, который ничего не делает? Ведь все эти поездки,
корабль, маяк обходятся, наверно, недешево
И правда ли маркиз его родственник?
Неужели во всем мире нет такого острова, куда не приплывали бы корабли и где он,
Матиуш, был бы совсем-совсем один?
Матиуш понял долго ему на необитаемом острове не жить Когда он задумал убежать из
тюрьмы, его одолевали иные чувства - тревожно замирало сердце, голова раскалывалась
от дум, он торопился, волновался. А теперь ничего похожего. Он нисколько не
беспокоится, не волнуется. "Поживем-увидим,-рассуждает он,-может, изменится что-то к
лучшему".
Он положил на стол ракушку, которую подарил ему Ало, и камешек - подарок Алы. И
сразу
позабыл обо всех бедах. Чудесная ракушка, другой такой нет на свете. И хотя на берегу
тьма-тьмущая ракушек, но эта особенная, ее дал ему Ало. "На, возьми за то, что выучил
меня грамоте",-сказал он.
И второго такого камешка нет на свете. Ему подарила его Ала и улыбнулась. Разве
найдешь
на свете такой камешек, у которого в середке запрятана улыбка Алы...
Глухая ночь, а Матиуш сидит на стуле. Лечь некуда-кровать занята.