LSD И ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ

Большинство людей обладает постоянным ощущением своего присутствия в мире в качестве отдельной самостоятельной и абсолютно реальной единицы. Чувствовать себя отдельным элементом мироздания человеку позволяет ощущение границ самого себя, которыми являются тело и возможности его органов чувств.

Такой человек воспринимает мир и других людей как в равной мере реальных и имеющих право на самостоятельное существование.

Но существует и другая категория людей. Это люди, имеющие очень слабое чувство собственной отдельности. Они предпочитают ощущать себя как часть некоей общности: семьи, дружеского коллектива, профессиональной группы и т. д. Они обычно теряются при попытке принять самостоятельное решение, выразить собственное мнение или даже просто рассказать врачу о себе самом. Такая личность испытывает постоянное чувство неуверенности во всем, даже в том, что его "Я" составляет некоторое единство со своим собственным телом.

Мы сейчас говорим о двух экзистенциальных вариантах бытия в мире.

В первом случае бытие личности покоится на надежном осознании реальности; человек воспринимает себя как реальную сущность, находящуюся в непрерывном развитии.

Во втором случае - картина обратная: человек находится в перманентной тревоге, так как его неуверенность в факте существования себя самого как отдельной, значимой единицы перерастает в гнетущее ощущение зыбкости, эфемерности не только собственного "Я", но и окружающего мира. Он не способен воспринимать свои мысли и ощущения как неразрывное целое.

Человека, условно причисленного к первой категории, английский психиатр Р. Лэнг назвал "онтологически уверенной" личностью. Под словом "онтология", означающим в философии тип познания, в данном контексте понимается наличие у человека необходимой для познания окружающего мира точки отсчета, которой является ощущение самого себя как единого целого.

Личность, у которой такая "точка отсчета" ослаблена или отсутствует, Лэнг называет "онтологически неуверенной".

Для "онтологически неуверенной" (неуверенной в себе, в своем праве на существование) личности всегда характерны две противоречащие друг другу базовые психологические особенности:

С одной стороны, она будет испытывать постоянную потребность в своем "метапрограммировании" со стороны окружающих людей. Эта потребность будет связана с тем, что личность не в состоянии выработать собственную стратегию взаимодействия с жизненной реальностью. Такой человек попытается перенять как модель особенности поведения других людей. Она будет присваивать себе чужое поведение как некую "компьютерную программу" по управлению самим собой.

Но с другой стороны, такое "метапрограммирование" будет сопровождаться страхом оказаться поглощенным другим индивидом.

В итоге в человеке соседствуют как бы две личности, претендующие на одно и то же тело. Одна (защитная) - состоит из внешних программ, присвоенных от окружающих. Другая (воспринимающаяся как "истинное Я") - глубоко спрятана и постоянно испытывает страх быть поглощенной другими людьми. Такое состояние психики, по Лэнгу, - основа личности больного шизофренией.

Интересующихся проблематикой "онтологической неуверенности" мы отсылаем как к самой книге Р. Лэнга "Расколотое Я", так и к знаменитой книге Ж.П. Сартра "Бытие и ничто", особенно к впечатляющей третьей части ее. Да и все творчество Франца Кафки можно свести к изображению переживаний личности с тотальной онтологической неуверенностью.

В 1984 году автору довелось столкнуться со следующим случаем. Компания молодых "хиппующих" интеллектуалов уговорила в подпитии некоего родственника, слесаря одного из московских заводов, сделать себе инъекцию LSD. 54-летний мужчина получил дозу порядка 80 миллиграммов наркотика и испытал сравнительно часто встречающееся переживание "сотовой" Вселенной.

В видении он оказался заключенным внутри полупрозрачной ячейки, сквозь которую видны были миллиарды таких же - с просвечивающимися человеческими телами. Субстанция ячеек "питалась" человеческой плотью, высасывая что-то из организма грезящего. Где-то на периферии угадывалось еще нечто, что невольному наркоману представлялось в виде гигантской, покрытой иглами, стальной руки, вызывавшей ужас.

Слесаря привели на прием спустя два месяца после эксперимента. Он жаловался на то, что боится сойти с ума, так как все окружающее теперь кажется ему зыбким и нереальным. Любой неожиданный звук или яркий свет вызывали страх. Пациент осознавал - да, он^оится, что его снова "столкнут" обратно в тот страшный мир, управляемый гигантской рукой.

Он боялся засыпать - вдруг во сне видения вернутся?

Взрослый человек, находящийся под действием наркотика, испытывает подобный же страх растворения в чем-то, абсолютно несовместимом с привычным опытом и мировоззрением. Это тот самый, знакомый нам по главе о парадоксах псевдогаллюциногенов, страх засыпания (безумия или столкновения с женским началом мира, хтоническими силами, "дионисическим" хаосом).

Приводя случаи нашего пациента как пример совершенно особой формы нестабильности "Я"-ощущения, отметим, что человек этот, по привычным нам представлениям, имел достаточно жесткую структуру "Я". Он точно знал, что является промышленным рабочим, чувствовал свою меру ответственности за семью и труд, имел достаточное представление о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Однако в его представления о себе и реальности не входило ничего, что хотя бы отдаленно имело отношение к проблемам души или "абстрактным вопросам" смысла человеческого существования. Воспитавшая мужчину культура считала все эти вопросы глупостью, не имевшей ничего общго с реальной жизнью.

Несколько поколений жителей нашей страны воспитывались и жили в фактическом отчуждении от собственного внутреннего мира, благодаря чему и сложилось стойкое мнение, что его просто-напросто не существует, а даже если сны зачем-то человеку и снятся, то для реальной жизни это никакого значения не имеет. Мы не задумываемся о том, что такое "Я". То, что называют взрослением, на деле оказывается лишь принудительным отчуждением от наших сокровенных переживаний и чувств.

Как только индивидуальность нашего пациента, с виду вполне устойчивая, столкнулась со сложным внутрипсихическим переживанием, последнему просто не нашлось места в системе "простого и крепкого" мировоззрения промышленного рабочего.

Его лечение в конечном итоге превратилось в обучение. Нам пришлось на простом и понятном ему языке расширять границы его мировоззрения. Понадобилось на доступном языке разъяснить такие понятия, как "бессознательное в человеческой психике" и роль сновидений в жизни человека.

Он отыскал в своей памяти плакаты с изображением "ежовых рукавиц", страшных, утыканных шипами, служащих для напоминания "врагам народа" о карающем мече пролетариата. Вспомнил он и школьные уроки биологии, на которых подростком удивлялся клеточной структуре человеческого тела. Постепенно галлюцинаторный образ стал понятен, ибо был и с самого начала неотделим от основ его памяти, - и страх ушел. Возникшая синхронистичность была преодолена с помощью расширения "Я".

С такой кажущейся диссоциацией личности - синхронистичностью - мы встречались почти во всех нам известных случаях регулярного приема LSD.

Известно, что существуют только две психологические области, в которых онтологически неуверенная личность чувствует себя достаточно комфортно, - это, во-первых, случаи социально запрограммированного поведения (служба в армии или работа на промышленном предприятии), а во-вторых, сфера собственно фантазий. В воображении человеческое "Я" свободно управляет миром, которого так боится в реальности.

Галлюцинации воображения, вызываемые LSD и подобными препаратами, можно смело отнести к "галлюцинациям фантазий". Поэтому личность, которой свойственна онтологическая неуверенность, с большей вероятностью получит удовольствие от LSD-переживания.

Если пользоваться терминами Юнга, то исходная "интенсивность работы сознания" такой личности, ее изначальный "умственный уровень" ниже, чем у онтологически уверенного человека. Внутри галлюцинации, лишенная груза ответственности и необходимости принимать решения, она будет чувствовать себя более уверенно. Неуверенная личность будет пытаться обрести в галлюцинациях реальное бытие, так же как раньше она пыталась обрести его в своих фантазиях. Труднее всего такой личности дастся возврат из фантастического видения в опасную и чуждую реальность.

Может произойти полное поглощение экзистенциально слабенького "Я" галлюцинаторными переживаниями. Возникнет растворение "Я".

В возникшей онтологической модели "я - LSD-переживание - тело" среднее звено все больше и больше будет вовлекать "Я" в свою орбиту и может слиться с ним. Со стороны это будет выглядеть уже как форма чистого бреда, ведь действия человека будут продиктованы не реальностью, а малопонятными внутренними импульсами (синхронистичностью).

Вот как схематически будут выглядеть изменения, вызвавшие ощущение синхронистичности:

В норме:

"Я" "спряталось", и LSD-переживание опосредует совершение действия:

В своих "Книгах пророчеств" - одном из лучших художественных описаний чувства неуверенности в собственном "Я" - Уильям Блейк называл это "попыткой человека стать тем, что он воспринимает". Можно, исходя из нашей тематики, перефразировать эту мысль так: попыткой человека превратиться в LSD-переживание. Недаром, в приведенной выше цитате, Допкин де Риос пишет: "Я как будто бы превратилась в растение..."

Отвратительное, всасывающее человека - пятно на рисунке Блейка - это... матка. Попытку человека превратиться в свое переживание сам Блейк ощущает как ужас возврата в "дионисическую" бездну материнского начала.

Вот еще одна иллюстрация к сказанному:

"...Кислота научила меня мыслить с помощью красок. Если я не приняла кислоту, то не увижу и красок, из которых состоите вы и другие люди. Только особый цвет, который показала мне кислота, способен открыть всю правду о человеке, с которым я общаюсь; потому-то и общаюсь, только приняв кислоту. Вот сейчас, например, у вас глаза ярко-красные, а вместо щек - бирюзовые пятна, - значит, вы сердитесь и вам нельзя доверять. Будет лучше, если все ваше лицо я буду видеть как бирюзовое пятно, так чтобы различить можно было только очки. Тогда я растворюсь в зеленом и смогу смешаться с вами. Вот тогда мы будем говорить правду. А без кислоты между нами непреодолимый барьер: мы - отдельны. Барьер растворяет только кислота".

На иллюстрации к "Книгам пророчеств" (У. Блейк, 1794) Демиург (творец Вселенной) одновременно пытается организовать хаос женской первоматерии Вселенной ("плаценты") и боится слиться с ним, раствориться в равной ему бездне женственного хаоса

Обратите внимание: снова проблема зависимости. Но зависимости своеобразной. Пережитое пациенткой изменение восприятия стало полностью определять тип ее мышления и манеру взаимодействия с людьми. Она зависима, но не от препарата, а от вызванного им искажения восприятия. Она может быть уверенной в себе только при наличии "оболочки", как бы отделяющей ее восприятие от реальности.

"Краски" стали барьером между сигналами внешнего мира, которые воспринимают рецепторы тела девушки и ее мозг. Наркотик стал своеобразным "фильтром" информации из внешней среды. Он провел селекцию поступающих сигналов и, тем самым понизив "порог сознания" (он же "умственный уровень"), ограничил способности пациентки к общению.

Пациентка чувствует себя уверенно, только "пропуская" реальность через фантастический мир галлюцинаций. Для того чтобы воспринимать реальность без опасений, девушке нужно ее упростить. Личность не справляется со сложностью мира. Она испытывает потребность в понижении своего умственного уровня. Она не в состоянии быть собой.