Скалы-корабли
Среди нагромождений причудливых прибрежных скал, выделяются одинокие скалы, выступающие из глубины моря. Некоторые из них широко известны и являются достопримечательностями Крыма. У мрачного Кара-Дага, недалеко от его обрывов, возвышается удивительное творение природы - сказочные Золотые ворота. Рядом с Ласточкиным гнездом, что на Авроровой скале, стоит скала Парус.
В двух милях от горы Опук, что находится на побережье между Феодосией и Керчью, виднеется в море группа островков, своими очертаниями напоминающая корабли, идущие под парусами. Как появились они здесь - рассказывает легенда, записанная И. Марксом и впервые опубликованная в "Легендах Крыма" в 1913 году.
Поднимай парус, старый корабль, крепи снасти. Будет шторм!.. Много штормов пережил Ерги Псарас, но не думал, что впереди еще самый страшный.
...Давно не выходил он в море и жил в покое на старости лет. Каменные склады в гавани ломились от его товаров; мраморный дворец Псараса считался украшением Пантикапея. Но самой большой гордостью его был сын, один взгляд которого заставлял сильнее биться женские сердца.
Пора было выбрать для него достойную невесту, и Ерги Псарас, казалось, нашел одну. И он стал часто посылать сына в Кафу к купцу, у которого была красивая дочь. Но сын возвращался от невесты всегда задумчивый и печальный.
- Любовь, видно, такая госпожа, - смеялся старик, - что если кто подчинится ей, она схватит за волосы и отведет на рынок невольников. Вот и тебя тоже.
Не отвечал сын на шутки отца, не спорил, а думал о той, которую любил.
Та, другая, жила в дальней деревне, куда сын Ерги Псараса заезжал, чтобы купить пшеницу.
Морщины уже побежали по ее лицу, и голос не звучал по-девичьи. Но в глазах жил веселый смех, и каждое движение ее звало на радость.
Встретив ее, юноша почувствовал, как подернулись глаза пьяным туманом, и цепи любви сильнее оков, обвили его, как преступника.
А она узнала слезы от счастья и горе от любви, поняла, что поздний призыв жизни может быть сильнее смерти.
- Кому, как не мне, горевать, кому, как не мне тосковать, - думала она. - У всех под окном поют соловьи, но весна обошла мою дверь.
И думала несчастная женщина о своем мальчике, которого отняли у нее в давние дни, вспоминала рыбака-мужа, который так жестоко расправился с ней. Его звали также Ерги. Был он беден, и ничего, кроме рыбачьей лодки, у него не было. Жил он на прибрежье Сугдеи, далеко от пантикапейских берегов.
Не делилась женщина своими скорбными думами с юношей, боялась омрачить светлые минуты встречи. И без того он часто был печален, и нередко слеза сбегала с его глаз. Она припадала к его устам в замирающем поцелуе, обвивала его тонкий стан нежной рукою и напевала старинную песню:
Любовь без горя, любовь без слез - То же, что море, без бурь и без гроз...
А между тем отец торопил своего сына с женитьбой: новый корабль, предназначенный для такого случая, уже был готов. Ждали только попутного ветра, чтобы идти за невестой.
Но вот зашумел долгожданный ветер, и Ерги Псарас позвал сына:
- Пора идти в Кафу.
Хотел сын сказать что-то, да увидел суровое лицо отца, и замерло его слово.
К ночи корабль вышел в море, и тотчас же к старику подошел слуга:
- Тебе от сына, - протянул он хозяину сверток. Развернул свиток Ерги Псарас, медленно прочел его.
Если бы гора Митридат опустилась на старика, она не показалась бы ему такой тяжелой, как та правда, о которой он узнал из письма сына.
- Пусть будет трижды проклято имя этой женщины! - воскликнул Ерги Псарас. - Пусть лучше погибнет сын от моей руки, чем станет мужем своей матери!.. Поднимай паруса, старый корабль, служи последнюю службу!
И Ерги Псарас прокричал корабельщикам, чтобы готовились к отплытию.
- С ума сошел старик, - ворчали люди. - Шторм, какого еще не бывало, а корабль, словно, дырявое решето...
Звякнули якоря, затрепетали на ветру поднятые паруса, и рванулось вперед старое судно. Как в былые времена, Ерги сам направлял его бег и забыл, что оба они - один дряхлее другого.
Гудел ураган, волны захлестывали борта, от ударов их трещал корпус корабля.
- В трюмах течь! - крикнул шкипер.
Вздрогнул Ерги, но, заметив впереди мачтовый огонь другого корабля, велел прибавить парусов. Словно птица, взлетел старый корабль на воздух и, прорезав несколько перекатов волн, рухнул в пучину. Казалось, что он коснулся морского дна, а потом снова взлетел вверх и бросился на гребень огромной, как гора, волны.
В эту минуту Ерги Псарас увидел совсем рядом, в нескольких локтях от себя, свой новый корабль. Сквозь тучи пробился свет луны, и отец увидел своего сына, узнал и ту женщину с золотистыми волосами.
Пересиливая ураган, Ерги Псарас крикнул:
- Опомнись! Она - твоя мать!.. Будьте прокляты оба!..
Рассекла черное небо ослепительная молния, страшной силы удар потряс гору Опук-Кая. Край горы откололся, и тысячи обломков посыпались в воду, отчего море покрылось белой пеной.
Налетел новый шквал, и в развернувшейся пучине исчезли оба корабля.
Услышал ли сын отца, узнал ли свою роковую ошибку - никто не знает. Только на том месте, где произошла трагедия, из воды поднялись две скалы, похожие на корабли под парусами. Кажется, что несутся корабли по морю, и что один из них вот-вот настигнет другой.
- Видно, не услышал сын голос своего отца, - говорили люди, указывая на скалы-корабли. - Видишь, до сих пор убегает от него.