Глава 3

Утром следующего дня, сразу же после передачи новостей, я отключила электропитание в своей квартире и спустилась в трюм, где находился гараж мобилей. Мой запыленный мобиль, которым я не пользовалась с декабря прошлого года, а сейчас стоял уже апрель, не хотел заводиться. Пришлось мне подняться на верх-нюю палубу нашего "Титаника" и вызвать таксолет.

Когда я вышла на открытую палубу, мои глаза сразу же начало ломить от света. На такой случай я всегда держу темные очки в своей дорожной сумке, и я их надела. Однако это показалось мне странным, ведь было раннее утро и день стоял пасмурный. Наверно, мне следует обратиться к окулисту, подумалось мне, и сердце мое сжалось. Конечно, можно сделать пересадку донорских глаз: сейчас эвтаназируется много молодых девушек с хорошим зрением, заранее распродавших все свои органы. Глаза можно купить недорого, даже подобрать их заранее, еще при жизни донора, но некоторое время после пересадки нельзя пользоваться пер-соником более шести часов и день. Правда, сейчас я сердита па обитателей старого замка, но это вовсе не зна-чит, что я собираюсь провести остальное время жизни в нереальном мире!

А нереальный мир был, как всегда, мокрым и неуютным. Я долго ждала таксолета под навесом возле кон-трольного поста, под самой камерой Надзора. "Титаник-В32011", на котором у меня квартира, не так комфортабелен, как "Титаники" класса А, где есть бассейны, сады и стоянки для личных вертолетов. Слава Мессу, па моем лайнере есть гараж для мобилей, и я могу на своем мобишке объехать весь Лондон, переезжая с причала на причал, добраться до Лондон-Центра, побродить там среди настоящих деревьев и пластиковых зданий ис-торического Лондона, зайти па Траурную набережную и постоять у камня с именем моей матери. Но в гидро-порт на мобишке ехать слишком долго, поэтому разумней было терпеливо дожидаться таксолета. Стоя на верхней палубе "Титаника", я оглядывала Лондон с его многокилометровыми причалами, возле которых стояли тысячи "Титаников", мерцая рядами синеватых окошек квартир-кают: все лондонцы сидят сейчас в своих пусть и не слишком сухих и теплых, по надежно укрытых от непогоды каютах перед персониками и на-слаждаются прекрасной погодой каждый в своей Реальности.

От нечего делать я стала прогуливаться под навесом, разглядывая приклеенные на столбах плакаты с надпи-сью "Разыскиваются враги Мессии. Запомните их лица и немедленно сообщите надзору, если сумеете их обна-ружить. Награда - благодарность Мессии и год бесплатного пользования Реальностью или эквивалент в пла-нетах". Под надписью рядами шли голографии и фотографии врагов общества. Большинство лиц носило яв-но выраженный дегенеративный характер, почти у всех, как у мужчин, так и у женщин, были длинные воло-сы, что делало их похожими на реальных персонажей, а это всегда неприятно вне Реальности. Слава Мессу, я живых асов никогда не встречала.

Наконец на палубу опустился таксолет. Водитель мне попался разговорчивый. Как только я села в пасса-жирский салон, он немедленно сообщил мне, что сегодня волнами разбит один из Сохо-причалов, где люди живут в старых военных кораблях, и там сейчас идут спасательные работы. Через некоторое время он поведал мне еще одну городскую новость: и нижних, подводных, этажах Лондон-Центра появились свирепые крысы-мутанты, и было зафиксировано уже несколько нападений на людей, живущих под Центром. Я ничего ему не ответила, подумав, что наши спасательные службы, безусловно, спасут всех, кого можно спасти у причалов Сохо, а экологисты найдут средство справиться с крысами-мутантами.

Наконец мы прибыли в гидропорт. Таксолет обошелся мне в пять планет. Я со злостью прижала большой палец к расчетной панели и нетерпеливо постукивала ногой, пока автомат считывал мой код и производил расчеты. Я была рада покинуть тесный таксолет и его болтливого водителя: за одну поездку он дважды обратился ко мне и оба раза без особой надобности! Несмотря на стеклянную перегородку, разделявшую нас, это было неприятно: казалось, что он дышит на меня, когда оборачивается ко мне и открывает рот, что-бы рассказать свои чудовищные новости.

Уже начиналось время отпусков, и авиатакси были нарасхват. Я почти целый день просидела в холодном за-ле ожидания, пока подошла очередь тех, кто летел в Баварию. Зато в авиатакси мне повезло: со мной вместе летели только трое пассажиров, так что мы смогли сесть через несколько рядов друг от друга. Стюардесса ока-залась ненавязчивой, и за весь рейс до Нью-Мюнхена она только раз прошлась по салону, незаметно оглядев пассажиров и не сказав ни единого слова.

Полет был недолог, он продолжался ровно столько, сколько шло вечернее выступление Месса и всепланетные новости. В салоне был большой экран, и приятно было видеть дорогое лицо Мессии таким крупным пла-ном. Планета процветала, несмотря на стихийные бедствия и эпидемии - последствия Катастрофы. Эко-логисты очищали планету от сорных растений на суше и в воде, от животных - мутантов и одичавших домашних животных. Борьба с асоциальными элементами шла повсеместно и подходила к концу. На заседании Мирового правительства обсуждалась возможность освободительного похода на Россию и было зачитано письмо европейских беженцев из Петербурга, умолявших Мессию спасти их и их детей от православия. Бед-ные, бедные русские! Что будет, если их Царь не пожалеет свой народ и не выйдет на переговоры с Мес-сом, уже не раз предлагавшим России отказаться от религиозных и политических заблуждений и войти в единое мировое сообщество, разделить общую судьбу человечества. Надо будет поговорить об этом с: ба-бушкой.

Показали и лондонские новости. Волны разбили не один, а три причала в Сохо; множество старых, на-сквозь проржавевших военных судов, приспособленных под жилье после Третьей мировой войны, ото-рвалось от развалившихся причалов; они начали ударяться друг о друга, многие из них получили пробоины и затонули. Вид людей, плававших в воде, покрытой мусором и скарбом, между сталкивающимися су-дами, был ужасен. Но Служба спасения, как всегда, была на высоте, спасали главным образом женщин и детей. Очень трогателен был последний эпизод хроники: крепкий воин в красном комбинезоне экологиста держал водной руке маленькую девочку, а в другой - промокшую белую собачонку. Обе жались к нему и по-визгивали, а спасатель сурово и ласково поглядывал то на одну, то на другую.

Перед Общим Гимном, как обычно, наш Мессия исцелил десять неизлечимых больных, избранных по жребию. Очень сильное впечатление на меня произвело возвращение верхних конечностей безрукому мальчику. Правитель обнял его за оголенные плечи и буквально вытянул из них две тонкие, еще слабые на вид, руки. Мальчишка пошевелил пальцами, поднял руки к глазам, растерянно разглядывая их, потом громко закричал от счастья и обнял Месса за ноги - он был ему чуть выше колен. Великий Мессия накло-нился, поднял мальчишку па руки и... поцеловал его! Никто из людей не мог бы совершить ни первого, ни второго чуда. Думаю, не только я, но и все планетяне после этой демонстрации сверхчеловеческой природы Месса пели Общий Гимн: особым воодушевлением. Я оглянулась: другие пассажиры тоже пели Гимн стоя, один из них, кажется, даже плакал.

Экран погас, объявили посадку. Я взглянула в иллюминатор и увидела огромное солнце, тоже шедшее на посад-ку между снежными вершинами Альп, торчавшими из туманной дымки. Вдали виднелись курящиеся верхушки двух альпийских вулканов. Потом самолет пошел в туман, потому что и здесь, в Баварии, был такой же обычный пасмурный день, как и в Лондоне.

Перед Катастрофой столицей Баварии был старый Мюнхен, но он теперь покоился под водами Дунайского моря. Новая столица была перенесена в Альпы, на берега горного озера Зильвенштайн, в которое впадает река Изар. Прежде эта река вытекала из озера и добегала с гор до самого Мюнхена, чем очень гордятся жители Нью-Мюнхена: "Мы как жили в Мюнхене на берегу Изара, так и теперь живем!". Новая столица была спроектирована и построена бывшими баварцами разумно, функционально и красиво: одинаковые тысячеквартирные дома огромным амфитеатром располагались на каменных террасах вокруг светлого гор-ного озера. Жители Нью-Мюнхена и его окрестностей имели в достатке чистую питьевую воду прямо в центре своей столицы, между тем как большинство обитателей планеты пользовалось восстановленной или привозной водой.

В Нью-Мюнхене были хорошие, но очень дорогие гостиницы: туристы ценили этот город и толпами приезжали сюда, чтобы полюбоваться чистыми водами озера и лежавшими ниже бесчисленными островками Альп, иногда поросшими лесом, чаще голыми или покрытыми снегом до самого лета. Правда, теперь, с посте-пенным нарастанием парникового эффекта, снега на вершинах гор оставалось все меньше и меньше, а к концу июня чистый альпийский снег уже весь стекал ручьями в зловонную воду Дунайского моря.

Гостиница разорила меня еще на десять планет, но ехать ночью по аквастраде я не решилась. Получив ключ от номера, я поднялась в него, приняла душ, довела с помощью таблеток свое давление до нормы и легла спать. Слава Мессу, я тотчас уснула, у меня даже не было соблазна выйти в Реальность перед сном, хотя мой маленький дорожный персоник был, конечно, со мной - я его всегда держу в дорожной сумке.

Утром я проснулась задолго до новостей и немного повалялась в широкой гостиничной кровати. Дома у меня есть кровать - узкая подвесная корабельная койка, прикрепленная к стене, но я почти никогда в ней не сплю, предпочитая свое откидывающееся кресло перед персоником. Потом я посмотрела новости, спела Гимн и роскошно позавтракала отварной форелью, благо в меню было указано, что эта рыба является дос-топримечательностью Нью-Мюнхена и выловлена в Изаре. Потом я спустилась к портье и заказала мобиль напрокат.

Уже в девять утра я вышла на улицу и уселась в кабину мобиля. Немного попетляв по городу под проливным дождем, я по указателям выехала на кольцевую аквастраду, а затем взяла направление на Баварский Лес.

Когда едешь по главным линиям аквастрады, то не видишь ничего, кроме других мобилей на своей и на встречной полосе и сетки железного ограждения по бокам и над головой. Совсем по-другому чувствуешь себя на боковых ветках, где движение, как правило, небольшое, сплошная сетка отсутствует и аквастрады имеют только низкое боковое ограждение: тогда впечатление такое, будто едешь низко над водой по не-скончаемому мосту. Участки аквастрады упираются в острова и островки оставшиеся от суши. Некоторые плотно застроены, другие еще остаются пустынными, зарастающими дьяволохом, который постепенно вытесняет прежнюю растительность. Еще бы ему не вытеснять: ведь он растет, питаясь разлагающимися остан-ками затопленной органики. Как выяснили ученые, дьявол ох основным корнем держится за почву, а боковые корни-насосы, длиной иногда с километр, протягивает под землей в направлении воды, спускает их на дно водоемов и там добывает питательные вещества для жизни. Мерзкое растение! Некоторые ученые утвер-ждают, что дьявол ох постепенно очищает водоемы, но другие предупреждают, что со временем, когда иссякнет органика в подводном иле, растение-мутант научится добывать себе пищу непосредственно на суше, для чего ему придется научиться убивать людей и животных. Спаси нас от этого, Месс!

Дунайское море в этом году поднялось еще на несколько десятков сантиметров, но с того счастливого дня, когда мировое сообщество передало власть Мессии, новые затопления суши уже не приносят стольких бед. Жителей прибрежных районов своевременно переселяют, причем не просто помогают им перебраться повы-ше, как это было в разгар Катастрофы, а перевозят военными самолетами в отдаленные районы планеты, где специально для них строятся благоустроенные дома, вмещающие, но несколько тысяч человек. Пока не все, конечно, получают отдельные комнаты для жилья, но зато сразу же по прибытии каждого переселенца обеспечивают персоником, а также предоставляют работу по строительству новых домов и аквастрад. Они все счастливы и благодарны Мессии, я это сама видела в новостях.

Сеть аквастрад из-за наступления воды на сушу постоянно изменяется и перестраивается, поскольку преж-ние острова, служившие главными опорами для старых дорог, уходят под воду; приходится возводить множество новых бетонных и металлических опор, поддерживающих полотно аквастрад, а некоторые участки снимают за ненадобностью: исчезли населенные пункты, которые они прежде соединяли.

Я пристроила свой персоник на переднем стекле и внимательно следила за местной картой аквастрад, но все равно то и дело оказывалась на "оборвышах": ветка аквастрады приводила меня на островок, откуда она уже никуда не вела, а упиралась в шлагбаум с надписью "Дальше дороги нет. Вернитесь на основную аква-страду". Я возвращалась и продолжала путь по другой ветке.

Но настоящую опасность представляют собой "гнилые аквастрады", которых в этом году появилось еще больше. Это участки аквастрад, у которых основания бетонных опор подмыло водой и под тяжестью желе-зобетонного полотна опоры разошлись в стороны. В этих местах аквастрада висит низко над водой, а мут-ная зелено-желтая вода кое-где заливает само полотно. Мне приходилось выбирать одно из двух: либо ехать прямо по воде, надеясь, что она не зальет мобиль выше половины колес, что грозило остановкой двигателя, либо задом возвращаться к ближайшему повороту на другую ветку. Хуже всего, что в первом слу-чае невозможно было определить, а цела ли дорога под покровом воды, нет ли на ней провалов и больших трещин? Как правило, выбор делал за меня стоп-сторож: его датчики определяли опасность, оценивали ее, и в случае серьезной угрозы стоп-сторож просто останавливал мобиль. Но и он мог ошибиться, поэтому я старалась вовремя издали заметить знак, предупреждающий о том, что впереди "гнилая аквастрада", и свернуть на другую ветку, не приближаясь к опасному месту. Конечно, все это не ускоряло моей езды.

По дороге я пережила приключение, которое решила потом обработать и продать в Банк-Реаль для ис-пользования в кошмарниках. Я была уже недалеко от Баварского Леса, когда мне страшно захотелось пить. В баре мобиля оказался только фруктово-рыбный энерген и апельсиновый сок, от которого у меня аллергия, а до бабушки было еще ехать и ехать. По карте я определила, что где-то рядом есть развилка дорог, а при ней - дорожная гостиница с рестораном и баром. Доехав до обозначенного места, я оказалась на небольшом плос-ком островке, где, кроме гостиницы, не было никаких других строений, и почти весь остальной остров был покрыт зарослями дьяволоха выше человеческого роста. Уже начало темнеть, и эти заросли были окутаны пу-гающим мраком; крупные пурпурно-черные верхушки качались на ветру, стукались друг о друга и скрежетали ко-лючками. На стоянке возле гостиницы не стояло ни одного мобиля, в окнах не было света, и только вход и окна ресторана на первом этаже были ярко освещены. Я вышла из мобиля и пошла к дверям. И тут из кустов навстречу мне вышел человек, От неожиданности я замерла на месте.

- Не бойтесь меня, - сказал он сиплым голосом. - Я не сделаю вам ничего плохого, я только прошу о по-мощи.

Он вышел на свет и дал себя разглядеть. Я увидела высокого старика, чудовищно неопрятного, бородатого, и шляпе с обвисши-

ми нолями и с палкой и руке. Рядом с ним шла большая серая собака такая косматая и грязная, что сва-лявшаяся длинная шерсть на ней казалась каким-то собачьим рубищем. Оба остановились шагах в деся-ти от меня, но даже на таком расстоянии я почувствовала исходившую от них вонь, заглушавшую горько-сладкий запах дьяволоха.

- Сядь, Принц! Видишь, дама тебя боится, - сказал старик, и жалкое страшилище послушно уселось у его ног.

- Что вам надо от меня?

- Ничего кроме еды. Мы с Принцем уже два дня ничего не ели. Он стар и не может поймать даже хромого мышонка. Я могу терпеть, а собаку жаль...

- Но вот же перед вами ресторан! Почему вы не возьмете еду для себя и собаки? Если у вас нет денег на вашем счету, вам отпустят еду за счет Мессии.

- Нас тут не станут кормить, и лучше не спрашивайте почему. Просто возьмите для нас с Принцем пару було-чек с мясом или колбасой... И бутылку вина для меня.

Сумерки. Пустынная ветка аквастрады, голый остров, поросший дьяволохом, и в гостинице явно нет ни души.

- Хорошо, я возьму для вас еду за мой счет. Идемте в ресторан, вы сами выберете что хотите.

- Мы не можем войти внутрь.

О, Месс! Конечно, не могут! Удивительно, что камера Надзора, которая есть у входа в каждое общественное здание, до сих пор не засекла их. Я посмотрела на двери гостиницы и поняла, почему: кронштейн, на котором висела камера, был обвит вьюнком-быстряком. Мне подумалось, что хитрый старик нарочно бросает у входа обрывки плетей быстряка, а этому вьюнку-мутанту достаточно двух дней, чтобы пустить корни и взобраться по любой стене на высоту нескольких этажей. Потом он расцветает огромными белыми ко-локольчиками, дает семена, выстреливает их на несколько десятков метров вокруг себя и отмирает, Не-хитрое дело - завесить наблюдательную камеру Надзора, если под рукой есть семена или черенки быстря-ка! Я поняла, что судьба устроила мне встречу с одним из асоциальных элементов - асов. А в новостях не-давно сказали, что на территории бывшей Баварии с асами покончено, я еще тогда очень за бабушку обрадо-валась...

Чтобы войти в ресторан, я должна повернуться спиной к старику, но вдруг он и его собака только того и ждут, чтобы накинуться на меня? Я повернулась и, чувствуя спиной их выжидающие взгляды, пошла к дверям. Ни в одном кошмарнике и вообще никогда в реальной жизни я не испытывала такого противного, липкого и холодного страха.

Я вошла в ресторан, подошла к стойке с пультом и дрожащей рукой набрала коды хлеба, сосисок и вина, едва не забыв, что хотела взять для себя яблочный сок. Пока пульт считывал мой персональный код, меня охватила тревога. Я подумала, что в зале ресторана тоже есть камеры Надзора, - вдруг они зафик-сировали через окно мой разговор со стариком, а потом отметят, как я буду передавать ему еду? Может быть, оплачивая хлеб, мясо и вино для аса, я нарушаю закон?

Выйдя с подносом наружу, я почти бегом достигла своего мобиля и, встав за его прикрытием, крикнула:

- Идите скорей сюда, заберите вашу еду! Старик доковылял до меня и протянул руки, чтобы взять у меня поднос. Протягивая ему еду, я машинально взглянула на его руки и чуть не выронила поднос на асфальт. Вы-ходя из мобиля, я оставила его салон освещенным, и при этом свете я отчетливо увидела, что на больших паль-цах аса как на правой, так и на левой руке нет персонального кода! Сунув ему поднос, я нырнула на сиденье и захлопнула дверцу. Свой яблочный сок я все-таки оставила на подносе и всю оставшуюся дорогу мучилась от жажды.

До Баварского Леса, представлявшего собой целую гряду небольших островков, я добралась уже глубо-кой ночью. Я съехала с главной аквастрады на боковую ветку, потом проехала несколько островов, соединен-ных мостами. Большая их часть была покрыта лесом и дьяволохом, а селений на них было немного, поэтому до-роги здесь почти не освещались. Зато бабушкин остров еще издалека так и сиял: горели фонари на мосту и на подъездной дороге к усадьбе, а в доме, стоявшем в центре острова на холме, были освещены оба этажа - это бабушка издали показывала мне, что она меня ждет!

Мост, соединявший бабушкин остров и ее частную дорогу с государственной, тоже принадлежал бабушке; он начинался от двух высоких кирпичных столбов на берегу с чугунными воротами между ними, обычно запертыми, но сейчас распахнутыми настежь. Я въехала на мост, вышла из мобиля, заперла ворота оставленным в замке большим ключом и почувствовала себя в безопасности.

Сразу за мостом начинался бабушкин парк, за последние годы превратившийся в настоящий лес, густой, но не особенно страшный, поскольку в нем совершенно не было дьяволоха. В свое время бабушка потратила много сил, очищая берег своего острова от этого проклятого растения, и оно не стало пытаться выжить там, где каждый его росток поджидали мотыга и хлорат: бабушка каждую весну нанимала несколько крепких крестьянских парией специально для очистки острова.

Дорога шла через лес на вершину холма, прямо к усадьбе, окруженной высокой металлической оградой, на вид изящной и легко преодолимой, но я знала, что при необходимости через нее можно пропустить ток. С тайными хитростями был и дом, построенный моим дедом специально для того, чтобы в нем можно было пережить тяжелые времена. Снаружи это был обычный богатый двухэтажный загородный дом с застек-ленной верандой и большими окнами, но мне было известно, что все стекла в доме пуленепробиваемые, а в спальне бабушки имеется специальный пульт, с помощью которого можно в несколько мгновений за-крыть окна и двери стальными щитами, спрятанными в стенах дома. Но сейчас дом приветливо сиял мне навстречу всеми своими окнами, и никто бы не мог догадаться, что этот дом - маленькая, хорошо защи-щенная крепость.

Я подъехала к воротам, на этот раз закрытым, и вызвала бабушку через персоник.

- Бабушка! - сказала я по-русски, поскольку в разговорах со мной бабушка предпочитала язык своей ро-дины. - Ау! Я уже здесь, у ворот!

- Выйди из машины и подойди к воротам, - сказала бабушка в ответ. Она любила архаизмы и мобили на-зывала "машинами". Я вышла из машины, захватив переговорную трубку такфсоника.

- Теперь смотри внимательно, ты видишь на воротах чугунные венки из роз?

- Конечно, вижу. Они всегда тут были.

- Но теперь есть маленькое нововведение. Отсчитай на правой створке ворот пятый венок сверху. Коли ты просунешь сквозь него руку, то нащупаешь тонкий шнур.

- Я его нашла.

- Теперь дерни за веревочку - дверь и откроется.

Я потянула за шнур, раздалось жужжание, и створки ворот раздвинулись в стороны. Я вздохнула и покачала головой: прежде бабушка всегда встречала меня у самых ворот, если не на мосту.

В обшитом светлым деревом холле было светло, тепло и тихо.

- Бабушка! Уа! Ты где?

Сверху послышался металлический стук. Я подняла голову. На лестничную площадку второго этажа, опи-раясь на костыль и приволакивая правую ногу, охваченную фиксирующим аппаратом из стальных тру-бок, вышла бабушка.

- Ну вот и ты, детка! Поднимайся скорей сюда!

Я поднялась и остановилась перед бабушкой. Как всегда при встрече, она сделала движение, как будто хотела меня обнять, но не удержала равновесия, выпустила костыль и взмахнула рукой, едва не коснувшись ме-ня. Я слегка отодвинулась. Бабушка ухватилась за перила и все-таки, слава Мессу, удержала равновесие... Я подняла костыль и прислонила к перилам почти возле самой ее руки, чтобы ей легче было дотянуться.

- Спасибо, Санечка! Видишь, какая я стала неуклюжая. Я стараюсь без особой надобности не спускаться вниз, так и живу наверху, как в голубятне. Какой у тебя усталый вид! Доехала благополучно?

- Да, вполне. Большое тебе спасибо за деньги, теперь я свободна до конца лета и смогу за тобой поуха-живать.

- Вот и прекрасно! Ты очень устала с дороги? Хочешь сразу лечь спать или поговорим немного?

- Конечно, поговорим, бабушка!

- В таком случае, отнеси сумку в свою комнату, умойся и приходи ко мне в спальню, я напою тебя на-стоящим чаем.

Приезжая в гости к бабушке, я всегда занимала одни и те же комнаты на втором этаже, и в них стараниями бабушки все было устроено в соответствии с моими привычками: жилая комната с персоником последней модели - экран на всю стену, очень дорогое и очень удобное кресло-кровать перед ним, едальный сто-лик с пультом доставки по высшему классу. Из этой комнаты дверь пела прямо в комнату личной гигиены. Рядом была еще одна комната, которая тоже считалась моей, но туда я никогда не заглядывала. Это была бывшая моя детская, где бабушка с непонятным упорством сохраняла все без изменений с тех самых пор, как мать меня оттуда выкрала: там стояли мои нети, которых я не помнила и которые были мне не нужны.

Я приняла душ. Одним из достоинств бабушкиной усадьбы было изобилие чистой воды - она даже не была подсоединена к общей водопроводной сети, и бабушка на этом изрядно экономила. Вода в дом, в оранжерею и в курятник доставлялась по трубам прямо из озера с помощью насоса. Ее даже не надо было очи-щать. Это было такое ни с чем не сравнимое удовольствие - пользоваться водяным, а не аэрозольным душем!

Шкаф доставки одежды и обуви, по-молодежному "одежник", был настроен на мои размеры, поэтому я сразу же получила свежий костюм, а старый, совершенно износившийся за этот долгий день, скомкала и засунула о дверцу утилизатора. Надо заметить, что бабушкино гнездо, несмотря на всю архаичность ин-терьера, в смысле коммуникаций было сооружено на самом высоком уровне что, конечно, обошлось моему деду в кругленькую сумму. Но бабушка уверяла меня, что в любой момент может безболезненно отключиться как от общей электросети, так и от линии доставки еды и одежды. Может быть, но не хотелось бы проверять...

Переодевшись, я отправилась в бабушкину спальню. Комната, в которой она теперь проводила большую часть времени, вполне соответствовала ее характеру. Какой-то допотопный персоник, приобретенный только по-тому, что бабушке была необходима связь с внешним миром, был задвинут в дальний угол и прикрыт белой на-кидкой с вышитыми на ней фиалками. Зато в другом углу стояла вещь, которую теперь не увидишь даже в Реальности, - резной киот с иконами бабушкиных богов. На столике под ним лежали старинные книги и постоянно горел светильничек, называемый "лампадкой". Спала бабушка на деревянной кровати с постелью из природных тканей; она как-то сказала мне, что ее подголовники, называемые подушками, набиты опереньем птиц, но я думаю, что это все-таки была шутка. Бея стена над ее кроватью была завешена фотографиями, среди которых было только несколько голографии, а некоторые были даже черно-белыми, какие теперь можно встретить только в Реальности, посвященной ХIХ-ХХ векам. На них были изображены ее родственники, друзья, какие-то знаменитости прошлого, а еще единственная внучка Кассандра в раннем детстве. Я не любила смотреть на мои детские фотографии, ведь я совсем не знала изображенной на них упитанной, почти всегда смеющейся девчонки.

Напротив бабушкиной кровати стояли в ряд три больших шкафа с допотопными книгами и фильмами, слава Мессу, помещавшимися за стеклянными дверцами; могу себе представить, сколько пыли и микроорганизмов скопилось на них за все эти годы! Одиночество и возраст бабушки в какой-то степени оправдывали ее страсть к книгам, но еще в школе нам объясняли, почему библиофилия - один из тяжелейших видов наркомании: пристрастившись к чтению натуральных книг, человек получает наркозависимость от них настолько сильную, что уже ни чтение книг " Реальности, ни доступность печатных текстов из Всепланетной библиотеки па экране персоника не могут им заменить шелеста пыльных страниц. Но у бабушки на этот счет было свое мнение, как всегда. Впрочем, я знала, она уже в ближайшие дни будет пересказывать мне книги, которые специально для этого перечитывала в мое отсутствие, а может быть, еще и почитает мне что-нибудь вслух. Это мне даже нравится, потому что я люблю бабушкин голос.

Между двух высоких окон, завешенных совершенно нелепыми кружевными занавесками, пропускавшими и воздух, и свет, стоял небольшой круглый стол и два кресла. На этом столике всегда стоял серебряный поднос с фарфоровой посудой и допотопным электрическим устройством для кипячения воды - все это служило для бабушкиного ритуала чаепития.

Из-за болезни и малоподвижности бабушки в комнате кое-что изменилось: появился едальный столик, прежде помещавшийся внизу, в так называемой "кухне", где бабушка чаще всего сама готовит себе еду из собственных продуктов. Бабушка и в этом чудит: у нее есть куры и рыбы, а некоторые овощи и фрукты она выращивает са-ма в огороде, в саду и в маленькой оранжерее. Кое-что ей дарят крестьяне из небольшой деревушки, рас-положенной неподалеку, в получасе езды от ее острова. Я догадываюсь, что не за красивые глаза в хозяйстве у бабушки сохранялось много нужного крестьянам, например, сельскохозяйственные орудия, удобрения - и все отличного качества. Продавать продукты на сторону крестьяне не имеют права, они должны все сдавать госу-дарству, но делать подарки могут - вот они их и делают. А бабушка и ответ одаривает их тем, в чем они ну-ждаются. Еще бабушка "собирает дань со своего леса", как она выражается, под деревьями в лесу, я это ви-дела, когда прогуливалась с ней по лесным дорожкам, росли кусты со съедобными ягодами, а еще "грибы" - разнообразные вкусные и забавные на вид земляные плоды, из которых она тоже готовит еду. Но это небезо-пасный промысел: бабушка говорит, что не все грибы съедобные, попадаются и ядовитые, и надо хоро-шо в них разбираться, чтобы не отравиться. И лесу и на полянах она также собирает разные травы, а неко-торые выращивает прямо на огороде. Они потом сушатся и служат ей для заварки чая.

Процедура приготовления чая даже красива, если не думать о микробах, но я всегда надеюсь, что обрабо-танные кипятком травы уже не так опасны, а потому и сейчас мужественно приняла предложенную ба-бушкой тонкую и очень горячую па ощупь чашку с золотисто-красной дымящейся жидкостью и стала пить чай.

- Я вызвала тебя, Санечка, вовсе не для того, чтобы ты ухаживала за мной и развлекала во время болезни. Я не столь привередлива, как ты знаешь, и давно научилась сама управляться со своей дряхлостью. Но мне совершенно необходимо избавиться от посещений медицинской сестры с ее уколами.

- Ты, бабушка, боишься уколов? Не верю!

- Конечно, не боюсь. Но избавиться от них надо. Ты ведь проходила в школе курс первой помощи и уме-ешь делать уколы.

- Умею. Ты хочешь, чтобы я сама их тебе делала?

- Вот еще! Мне нужно только, чтобы Медицинский центр согласился освободить меня от посещений се-стры, доверив эти уколы тебе. Ты можешь сообщить им номер твоего свидетельства об окончании курса?

- Нет ничего проще. Я сообщу им свой код, а дальше они все сами выяснят из моего персонального досье.

- Таким образом мы решим первую половину моей проблемы - избавимся от визитов сестры.

- А в чем заключается вторая половина проблемы?

- Вторая сложнее. Мне надо на неделю покинуть усадьбу и сделать это так, чтобы об этом никто не знал, кроме тебя.

- Разве ты опасаешься Надзора.

- Надзор надзирать за мной не имеет права, я за это слишком дорого заплатила. Но я очень подозреваю, что за мной все-таки приглядывают- с помощью других учреждений. В данном случае это может быть Медицинский центр.

- Разве это возможно?

- К сожалению. Такие задания Надзора многие планетяне выполняют со сладострастным гражданским упоением.

-О, Месс!

- Представь себе. А я не люблю, когда за мной подглядывают из-за угла.

- Вау, я поняла, бабушка! Ты хочешь тайно покинуть дом, оставив меня в залог!

- Да, именно так.

- Как ты романтична, бабушка!

- Напротив, я абсолютно реалистична.

- ?!

- Реалистична в моем смысле.

- Ну да, конечно. Так чем же я смогу тебе помочь?

- Я завтра утром отправлюсь в свою поездку, а ты останешься здесь, сообщишь в Медицинский центр об этих проклятых уколах, а если вдруг кто-то из врачей захочет связаться со мной, ты скажешь, что я прекрасно себя чувствую, но как раз в данный момент сплю, и ты не хочешь меня будить.

- Все понятно. А куда же ты хочешь сбежать из-под опеки Медицинского центра, моя резвая бабушка? Или это секрет?

- Секрет.

- Вау! Как интересно! Бабушка поморщилась: ей не поправилась моя манера выражать восторг.

- Санька, да перестань ты мяукать, как кошка! Что это за бесконечные "мяу"?

- Да не "мяу", а "вау", бабушка!

- И что это значит?

- Да ничего...Просто так принято теперь.

- А я столько раз тебе говорила...

- Помню, помню! Все эти "вау", "уа" и прочий словесный мусор свидетельствуют о некотором отставании в умственном развитии современной молодежи, и потому твоя внучка не должна следовать этой моде...

- Эта, как ты изволила выразиться, мода носит признак некоторой дебильности.

- Хорошо, пускай дебильности. Я постараюсь не огорчать тебя и буду следить за своей речью. Ты летишь са-молетом или отправишься на мобиле?

- Ни то, ни другое. Я еду па своем джипе.

- Это на той старой железяке, что ходит на нефтяных батареях?

- Все ты путаешь, Санька. Автомобили раньше ходили не на батареях, а использовали как горючее бензин - производное нефти. Но мой джип уже несколько лет как переоборудован и ходит теперь на батарейках "Тэсла", как и ваши мобили. Это обошлось мне в несколько тысяч планет.

- Зачем же было тратить такие сумасшедшие деньги и перестраивать эту древность, бабушка? Не проще ли было продать твой джип в Музей старых технологий, и на полученные деньги купить несколько мобилен? Или один, но зато очень хороший и прочный, - я знаю, ты любишь долговечные вещи.

- Саня! Сколько лет служит самый дорогой и прочный мобиль?

- Это зависит от того, как часто на нем ездят. Таксомобили, хотя они все хороших марок, служат недолго - меся-ца два-три. Но классный мобиль, если им пользоваться для личных поездок, может прослужить два-три года.

- Я тоже так полагаю. Ну так вот, мой старый джип служит мне уже без малого пятнадцать лет, а купил мне его в подарок еще твой дедушка и как раз в том самом Музее старых технологий, куда ты советуешь его сдать. И было ему тогда, джипу, а не дедушке, около тридцати лет. Итого получается...

- Бабушка! Так долго даже люди не живут!

- Если не веришь, могу предъявить документы и на джип, и на себя.

- Я имела в виду обычных людей, а не такое сокровище, как ты, бабушка! Ты у меня раритет, и жить тебе, как всякой исторической ценности, положено вечно.

- Хорошо, ради тебя я постараюсь пожить подольше, хотя моя жизнь, как и моя старость, принадлежит не мне, а Господу...

- Бабушка! Только не говори мне хотя бы сегодня ничего о своем Боге, который у тебя вместо Надзора, пожалуйста! Ты же знаешь, что у меня от этих разговоров начинает болеть голова.

- Знаю, милая, знаю. Прости меня, - сказала бабушка.

Я постаралась перевести разговор:

- Бабушка, а в твоем перестроенном джипе есть стоп-сторож? Дороги стали очень опасными, везде между островами полно "гнилых аквастрад".

- Эти хваленые аквастрады вообще очень хлипкие сооружения. Впрочем, они и рассчитаны были всего на несколько лет, да прогнозы ученых об отступлении мирового океана не оправдались.

- Ну, Месс что-нибудь придумает, он не допустит гибели планеты.

- Он придумает, а как же!

Я внимательно поглядела на бабушку: мне послышалась ирония в ее голосе, но лицо ее было непроницае-мо.

- Да и с нынешними водителями без стоп-сторожа нельзя на километр от дома отъехать, если не хочешь угодить в аварию; все вы норовите и во время поездок продолжать гулять в своих снах. Ты тоже грезила по дороге?

- Только о том, чтобы поскорее добраться до Баварского Леса.

Я не хотела рассказывать бабушке о настоящей причине моего невыхода в Реальность в эти два дня: она бы скорее обрадовалась, чем огорчилась за меня.

- Бабушка, во всех современных мобилях имеется автоводитель и стоп-сторож: можно задать конечный пункт и спокойно уйти в Реальность, а мобиль сам тебя привезет куда надо. Но, конечно, только на основных аквастрадах. После Нью-Мюнхена я должна была в основном полагаться на себя.

- Похвально! Мне тоже придется ехать по скверным аквастрадам и даже сворачивать на старые грунтовые дороги.

- Они еще сохранились?

- В горах сколько угодно! А мне как раз предстоит ехать через горы.

- Ты имеешь в виду Центральные Альпы, где сохранился горный массив?

- Много будешь знать...

- Скоро состарюсь и стану такая же миленькая старушенька, как моя бабушка!

- Такой ты не станешь. Каждому поколению - своя старость.

- Если я не стану такой, как ты, то я совсем не хочу стариться. Когда мне стукнет тридцать, я поступлю, как поступает большинство разумных людей в нашем мире...

- Замолчи!

- Молчу.

Бабушка то ли из-за моей матери, то ли просто в силу своего возраста ненавидела всякие разговоры об эвта-назии. Я могла бы ей сказать, что генетический анализ показал, что жизненной энергии мне отпущено природой не больше, чем на тридцать - тридцать пять лег, да и то в последние годы мне угрожает куча болезней, так что осо-бого выбора у меня не будет: кто же позволит калеке увернуться от эвтаназии, если только этот калека не мил-лионер?

- Боже, как я ненавижу этот мир! - вздохнула бабушка.

- Бабушка! Да ты же его совсем не знаешь! Ты живешь на своем островке как средневековая отшельница, ты даже новостей почти не смотришь...

- Ошибаешься. Вот новости я как раз смотрю, и на это есть две причины. Первая заключается в том, что пока я плачу за свой персоник, а это у меня самая крупная статья расходов, я должна как-то его использо-вать. Мне персоник в основном всего лишь заменяет телефон - ты знаешь, что в прошлом существовало такое средство общения. Вторая причина, по которой я действительно иногда просматриваю новости, за-ключается в том, что мне важно знать, с какой скоростью мир катится к пропасти. Да, ты права, я наблюдаю современный мир со стороны, но со стороны-то как раз иногда и виднее. Не забывай, Санечка, как долго я живу на свете и в каких разных мирах мне пришлось жить.

Я жила в России при трех совершенно разных режимах, ездила потом по всему миру, пережила объеди-нение Европы, Катастрофу и Третью мировую войну, а вот теперь приход к власти так называемого Мес-сии. Кроме того, не забудь, что я читаю книги.

- Бабушка, но мы ведь тоже читаем книги, когда находимся в Реальности, а еще любой специалист может получить допуск в свой отдел Всемирной библиотеки и вызывать на экран персоника нужную ему книгу!

- То-то ты много читаешь по персонику...

- Это правда. Я больше люблю слушать, когда ты пересказываешь мне книги или читаешь вслух.

- Кстати, напомни мне как-нибудь показать тебе, что остается от книг, когда их адаптируют для вашей Реаль-ности, а также и для Всепланетной библиотеки. Ты увидишь кое-что неожиданное. Мы можем заняться этим, когда я вернусь из поездки. А если хочешь, можешь проделать этот эксперимент и сама: достань ка-кую-нибудь хорошую книгу из моей библиотеки и вызови ее копию из Всепланетной библиотеки на эк-ран. С настоящей книгой в руках ты сразу поймешь, как вас оболванивают.

- Ни за что я не стану трогать голыми руками эти бумажные вместилища микроорганизмов!

- Конечно, стоит мне уехать, как ты усядешься в свое зубоврачебное кресло и уткнешься в свою рыцар-скую Реальность. Хоть бы в лес без меня сходила погулять!

- Шутишь, бабушка?

- Ничуть. Ты же сама говорила, что любишь одна ходить в лес в своей Реальности, а тут у тебя будет воз-можность гулять по настоящему лесу.

- Твоя Красная Шапочка в лес не пойдет - там могут быть волки.

- Нет на моем острове волков.

- Тогда змеи.

- И ни одной змеи нет.

- Хищные птицы...

- Из всех хищников в моем лесу попадаются только комары да и то лишь возле пруда.

- А в пруду - рыбы!

- Ты разве не любишь рыбу?

- Твою рыбу люблю, но только есть, а не смотреть на нее.

- Господи! И это говорит ребенок, зачатый не в пробирке!

- Бабушка! А ты вправду ничего не знаешь о том, где и от кого я была зачата?

- Нет, Санька, не знаю. Это был какой-нибудь дружок-актер или поклонник твоей матери. Но не беспо-койся, ты гораздо больше похожа на нас с дедом, чем на мать или еще на кого-нибудь.

- Вот и прекрасно!

- Я того же мнения. А теперь иди-ка спать, дорогая. Завтра я хочу с утра уладить здесь все дела и выехать пораньше.

Я попрощалась с бабушкой. Когда я выходила из ее комнаты, она, как всегда, тайком перекрестила меня. Я внутренне передернулась, но внешне никак не среагировала: пускай себе машет ручкой, если ей это доставляет удовольствие. Она терпит мою Реальность, ну а я могу потерпеть ее религиозность. Любить друг друга нам пока не мешает ни то, ни другое...

Кстати, о Реальности. Войдя в свою комнату, я села к персонику, вызвала детский отдел Банк-Реаля и заказала сю-жет про Красную Шапочку. Героиня - капризная девочка, которая не хочет носить обычный зеленый костюм планетянки и просит свою маму пришить к нему хотя бы красный капюшон. Мама у нее тоже не больно умна: она не только выполняет каприз дочери и пришивает к ее костюму самодельный красный капюшон, но еще и кормит ее нестандартной едой - печет сама кексы и булочки. За нелепый наряд другие дети дразнят девочку Красной Шапочкой. Однажды бабушка Красной Шапочки по персонику сообщает им о своей болезни. Мать посылает девочку к больной бабушке, вручив ей контейнер с каким-то особенным кексом, и предупреждает, чтобы она не ездила через лес и не заговаривала по дороге с людьми, у которых на руке нет персонального кода. Девочке кажется, что ее мобиль сможет проехать по старой аквастраде через лес, что сократит ей доро-гу. В лесу живет страшный ас-оборотень, похожий на волка или на большую лохматую собаку с длинными зубами. Когда девочка останавливается на стоянке, чтобы выпить воды, он издали видит ее красный капюшон и выходит к ней из кустов, приняв облик доброго старичка. Он заговаривает с ней и просит дать ему кусочек кекса. Красная Шапочка не замечает, что у него на руке нет персонального кода, дает ему еду и рассказывает, где живет ее бабушка. Как только она уезжает со стоянки, ас снопа превращается в монстра, бежит через лес к дому бабушки и пожирает ее. Потом ас-оборотень принимает облик бабушки, встречает Красную Шапочку в этом виде и заглатывает ее тоже. Мимо дома случайно проходит молодой и отважный экологист. Зайдя в дом, он видит аса-оборотня и сразу же замечает, что у того нет персонального кода. Он расстреливает аса и освобождает бабушку с внучкой. Очень поучительная сказочка, жаль, что я ее не знала, когда встретила старика с собакой. Я сняла обруч и легла спать, чтобы завтра встать пораньше и проводить бабушку в се поездку.

Но назавтра бабушка не смогла выехать на своем джипе. Ехать на нем пришлось мне.