Глава 18
Мы загрузили в джип столько коробок с макаронами, сколько смогли втиснуть в салон. Захватили спальные мешки, топор и походный котелок, сохранившиеся у Леонардо со времен школьных туристических похо-дов. Мы не знали, как долго нам придется добираться в долину Циллерталь и там искать бабушку, поэтому из нашего сада взяли одни яблоки, хотя в нем уже давно поспели и персики, и абрикосы, и сливы, и даже вино-град. Только яблоки могли выдержать долгую дорогу, и мы сложили их в две макаронные коробки. Я была очень рада, что возвращаюсь к бабушке и матушке Руфи не живая, здоровая и даже с подарками. Только бы и в правду найти их там!
До Тироля мы добрались быстро и без приключений, а вот найти долину было гораздо сложнее. В этих местах землю изменили не только наводнения, по и землетрясения и извержения вулканов: там, где на старой карте были обозначены города, дорога часто упиралась в нагромождения скальных обломков, залитых застывшей лавой. Другие места превратились в заливы Европейского моря. Надо сказать, что в этих мес-тах вода была чуть почище, чем у берегов Центральной Европы: она все-таки разбавлялась талыми водами с гор.
В конце концов нам очень повезло: на перекрестке двух старых дорог мы нашли на обочине свалившийся указатель с надписью "Циллерталь - 20 км". Только две дороги шли отсюда в сторону гор, и мы решили ехать сначала по левой. Но она вскоре скрылась под огромным каменным завалом, и нам пришлось вернуться и ехать по правой дороге, вернее, по ее остаткам. Километров через десять, как определил Леонардо, дорога нырнула в узкое ущелье и пошла по его правому краю. Дважды мы перебирались через бурные горные речки, пробившие себе новые русла прямо сквозь дорогу, разворотившие асфальт и каменную насыпь под ним. Слева почти все время была узкая пропасть, заполненная темной водой, а справа к дороге прижимались горные склоны иногда пологие, иногда крутые, отвесные, как обрезанные гигантским ножом. Местами дорога была завалена так, что нам приходилось делать объезд прямо по склону горы; я шла впереди, проверяя дорогу, а Леонардо полз за мной в джипе, накренявшемся порой под таким углом, что, казалось, вот-вот его правая па-ра колес оторвется от поверхности склона и джип, кувыркаясь, полетит в пропасть. Хуже всего, что сами склоны часто были не монолитными, а представляли гобой осыпь мелких камней, готовых стронуться с места в любую секунду. Но Бог нас миловал.
Ущелье становилось все шире, дорога - спокойней, и вот горы разошлись в стороны и мы увидели огромное горное озеро. Дальний его берег скрывался в тумане. Горы по обеим сторонам озера были темно-зелеными до половины, потом шли голые серые камни, а еще выше, там где вершины гор соприкасались с небом, неровной длинной цепью лежали белые в синих складках ледники. День был как всегда пасмурный, но ледники сияли и слепили глаза. Горы подходили к самому озеру и отвесными стенами уходили в воду.
- Ничего себе ландшафтик. - сказал. Леонардо, несколько ошеломленно глядя на раскинувшуюся перед нами картину. - А дорога-то, между прочим, уходит под воду.
- Куда же ей еще идти? Я думаю, это и есть бывшая долина Циллерталь. Там, под водой, лежит городок с де-ревянными домами и древней железной дорогой, по которой бегал маленький старинный паровозик...
- И куда же нам теперь? - спросил Леонардо.
- Я думаю туда, - указала я на сияющие впереди ледники. - Где-то там, еще выше, должно быть горное озеро, а под ним большая плотина или ее остатки. Бабушка говорила, что плотину разрушило землетрясение.
- И как же мы будем туда пробираться без дорог?
- Не знаю... Может быть, построить плот и попробовать доплыть на нем к дальнему берегу озера? Ты ведь взял с собой топор?
- Взял. Но я не умею строить плоты. И сколько у нас па это уйдет времени? Кроме того, насколько я помню, плот передвигают но воде с помощью шестов, а ты представляешь, Сандра, какая тут может быть глубина?
- Да, глубина, должно быть, страшенная: под водой не видно ни верхушек деревьев, ни столбов, ни коло-колен - ничего!
- А если нам вернуться, купить резиновую лодку и переплыть на ней?
- А если мы уже совсем близко от бабушки? Нет, Леонардо! Я больше не хочу отодвигать нашу встречу, я ведь только сейчас до конца поверила, что она вообще возможна... Я так соскучилась по бабушке, мио Леонардо!
- Ну не плачь, кара Сандра, не плачь! Может быть, мы уже совсем близко от нее, неужели мы станем отчаи-ваться, вместо того чтобы действовать? Лучше подумай вот о чем. У твоих монахинь тоже не было ни плота, ни лодок - только трактор, прицеп и несколько мобилей. У них не было даже джипа, потому что бабуш-ка отдала его мне. Если они находятся на дальнем берегу озера, то как же они до него добрались?
- Леонардо, мио Леонардо, ты гений!
- Да, а что?
- А то, что надо искать тот путь, которым шли они, вот и все! Давай прочешем все горы вокруг - мы на-верняка обнаружим дорогу, по которой они двинулись отсюда. Так, я пойду понизу, над самой водой, а ты...
- Кара Сандра, ты никуда не пойдешь одна. Мы не знаем, кто тут водится - в этих диких горах. А сегодня мы вообще никуда не пойдем, смотри - уже темнеет. Давай разведем костер, сварим кофе, поужинаем как следует, потом достанем наши спальники и ляжем спать, а завтра пораньше, как только рассветет, начнем ис-кать дорогу, по которой они шли.
Леонардо развел костер, а потом поручил его мне. Сам он пошел с топориком к ближайшим елям, чтобы нарубить веток для ночлега. Мы поужинали, достали спальники, уложили их на подстилку из еловых лап и улеглись спать.
Мне не спалось. С ночи туман над озером сгустился, и стало очень холодно. Я разбудила Леонардо, и мы пере-брались н джип, оставив промокшие спальники снаружи.
- А ты еще хотела плыть на плоту... Еще и снизу холод, бр-р-р! - проворчал он. укутывая меня в единст-венное одеяло, - привыкла плавать на лебедях....
- Ах, не вспоминай, Леонардо! Бедный Лебедь... А виновата я...
- Не говори глупостей, на ночь это вредно, - сказал Леонардо, обнимая меня. - Лучше поблагодари Господа Бога, что он послал этой лошадке легкую смерть, было бы страшнее, если бы Лебедь сгорел па острове.
- Ты прав, как всегда, мио Леонардо... Спи спокойно, ты меня согрел и утешил. Как всегда...
Утром мы встали, наскоро перекусили и сразу же отправились на поиски.
- Ищи не только следы машин, по просто какой-нибудь след: остатки кострища, какую-нибудь потерянную вещь. Столько народа не могло пройти, не оставив следа!
- Ну конечно, монахини должны были набросать в лесу банок из-под минералки, окурков и бумажек от кон-фет. Да они наверняка все следы за собой убрали, если даже проходили здесь! Нет, Леонардо, если мы не найдем какую-нибудь дорогу, значит они вообще здесь не проходили.
Мы искали полдня и облазили все ближайшие горы. Ничего мы не нашли и, обессиленные и расстроенные, спустились к джипу.
- Не огорчайся, кара Сандра. Мы вернемся, купим лодку и все-таки переплывем это озеро. Что-то говорит мне, что мы на верном пути, вот только непонятно, где этот путь начинается.
- В таком случае давай поедем сразу.
- А кофе?
- Остановимся где-нибудь в другом месте и устроим привал. Здесь мне что-то слишком грустно.
Мы развернули джип и поехали назад. Через какое-то время я сама захотела остановиться и выпить кофе.
- Леонардо, давай где-нибудь здесь остановимся и разведем костер.
- Как скажешь. Высматривай со своей стороны сухое дерево или куст, чтобы нам не возиться с дровами.
Я прилежно вглядывалась в кусты и деревья по левой стороне дороги. Скоро я увидела несколько невысоких рыжих елей, стоявших плотной группкой у самой дороги.
- Смотри, мио Леонардо! По-моему, это то, что нам надо: целая семья сухих елок. Наверно, они погибли от какой-то древесной эпидемии. И все небольшие, тебе нетрудно будет срубить любую из них.
Мы подъехали к елям и остановились. Леонардо взял топор и пошел за топливом, а я стала доставать корзинку с едой и котелок для кофе. Вдруг Леонардо позвал меня:
- Кара Сандра, а ну беги сюда! Кажется, я нашел что-то интересное!
Я оставила все и подбежала к нему. Он бросил свой топорик на землю и голыми руками выдергивал из зем-ли уже вторую елку.
- Смотри! - он показал мне нижний конец елки. Конец был заострен, явно обтесанный топором. - Похоже, они тут все такие. А ну, помогай мне их выдергивать! Елки стоят так плотно, что мы не пройдем между ни-ми, если не расчистим себе дорогу.
Еще не понимая в чем дело, я заволновалась и начала раскачивать небольшую елочку. С трудом вытащив се из каменистого грунта, я уставилась на обрубленный конец ствола.
- Мне кажется, я уже когда-то видела именно таким вот образом заостренные концы стволов. Только вот где... О мио Леонардо, я знаю, я вспомнила! Это работа дяди Леши! Когда-то он именно так приготовил мне деревья для украшения храма на праздник Преображения: он обтесал их концы не кругом, как сделал бы любой нормальный человек, а с двух сторон, всего двумя ударами топора. Вот кто строил эту заграду! Мио Леонардо, мы, кажется, нашли монашескую дорогу!
- Я думаю, мы это узнаем точно только тогда, когда пройдем ее до конца. Ты, кара Сандра, возьми себя в руки, пожалуйста, и не волнуйся. Тебе это вредно, а для дела бесполезно.
Мы проложили себе путь между сухими елями и вышли на каменистую площадку, от которой в лес уходила заросшая травой и кустарником, но все же вполне различимая грунтовая дорога. Забыв обо всем на свете, я бросилась по ней бежать,
- Стой, стой, Сандра! - закричал мне вслед несносный Леонардо. Я остановилась.
- А кто будет расчищать въезд для джипа? Кто потом снова замаскирует въезд с основной дороги? Ты хочешь, чтобы каждый паршивый местный экологист мог заметить бабушкину дорогу? Сейчас же вернись и начинай мне помогать!
Я подумала немного, потом вернулась и принялась сердито выдергивать из земли и оттаскивать " сторону сухие елки.
- Ты очень противный, - сказала я Леонардо.
- А ты очень резвая и нетерпеливая.
- Ты мог бы все это сделать сам, а потом догнать меня.
- Ну да. И найти на краю дороги твои молодые свеже обгрызенные косточки. Я уверен, что в этих местах не только естественные хищники расплодились, но еще и монстры к ним прибавились. Нет, кара Сандра, одну я тебя по этим горкам гулять не пущу!
Мне сейчас было не до споров. Я замолчала, и начала еще яростнее раскачивать крепко сидящие в камени-стой земле смолистые еловые стволики. Интересно, чем это дядя Леша заколачивал их в землю?
Расчистив проезд для джипа, мы перегнали его к началу лесной дороги, а сами вернулись, чтобы восстано-вить маскировку. Невыносимый Леонардо решил еще заменить рыжие, наполовину осыпавшиеся елки свежими, зелеными. Он немного углубился в лес, срубил там несколько небольших елочек и подправил ими живую изгородь.
И вот наконец-то он взялся за руль! Я уже давно к этому времени сидела в кабине и даже стала успокаи-ваться. Я убеждала себя готовиться к худшему, надеясь на лучшее. Это вообще могла быть не дорога к горно-му озеру, а тайная тропа контрабандистов или даже бандитов. Наконец, бабушка и все наши могли за это вре-мя покинуть горное убежище и уйти в другое место. Хорошо, что Леонардо заставил меня остановиться и заняться сухими елками - это меня отрезвило, и теперь я была ко всему готова.
А дорога, попетляв по лесистым горам, нырнула в ущелье и вынырнула из него на берегу озера. Мы вы-лезли из джипа и огляделись. Отсюда уже оба дальних берега скрывались в тумане, а по берегу вправо уходи-ла асфальтовая дорога, вся в трещинах, в россыпях камней, проросшая травой и кустарником. Но по ней можно было ехать, и мы поехали. Дорога все время шла вверх, оставляя все дальше внизу темную поверх-ность озера. Я напряженно глядела вперед и поэтому почти не удивилась, когда дорога уперлась в гладкую ска-лу с ржавыми железными воротами в ней.
- Первая дверь! - сказала я, доставая бабушкин ключ. Сердоликовые бусы так и остались прицепленными к его кольцу. Руки у меня дрожали.
- Давай я открою, - сказал Леонардо. - Замок мог проржаветь.
- Нет, первую дверь я должна открыть сама. Господи, благослови!
Ключ повернулся легко, как будто замок недавно смазали. Двери отворялись внутрь туннеля. Перед нами открылся совершенно черный коридор. Мы сели в машину, включили свет и осторожно поехали по нему. Туннель был не очень длинный и уперся в еще одну двухстворчатую дверь. И этот замок открылся легко.
После туннеля дорога продолжала круто идти вверх, петляя между утесами. В одном месте мы увидели уз-кий водопад, падавший прямо на дорогу*
- Давай хорошенько вымоемся и хоть немного помоем джип. Неудобно являться к твоей бабушке зама-рашками на серой от пыли машине.
- Леонардо! Я не хочу никаких задержек!
- Ну, кара Сандра, рассуди сама, что подумает бабушка, если ты бросишься к ней такая пыльная, измученная, издерганная и, прости меня, немножко, ну совсем чуть-чуть, вонючая.
- Ты на себя посмотри и к себе принюхайся!
- Вот я и говорю: нервная, грязная, на пыльной машине и с вонючим женихом, - говоря это, Леонардо уже доставал из своей дорожной сумки полотенце, мыло и вольную одежду - белые брюки и синюю майку.
Он подошел к водопаду, сбросил одежду и остался в одних трусах. Я отвернулась, чтобы не смущать его, и достала из своей сумки спортивный костюм ди Корти-старшего и его шелковое белье - изысканное и ветхое.
Купанье под водопадом не только освежило меня, но и остудило мою голову. Когда я вытерлась и оделась, я уже без всяких споров присоединилась к Леонардо и стала мыть наш старенький джип.
- Я думаю, бабушка обрадуется, когда увидит свою старую машину чистой и ухоженной, правда, мио Лео-нардо?
- Конечно, кара Сандра. Вот за что я тебя люблю, так это за то, что ты все понимаешь, с полуслова и почти никогда со мной не споришь.
- Но ведь ты бываешь иногда прав, мио Леонардо!
- Погляди-ка, джип стал как новенький, да ты и сама теперь прекрасно выглядишь.
- Теперь от меня не воняет?
- От тебя, кара Сандра, как от птички, никогда ничем не пахнет. И вот что я тебе еще скажу: вид у тебя теперь такой, что поверить нельзя, будто ты два года провела на каторге. А то рванулась бежать пыльная, растрепанная, будто я тебя на буксире за машиной тащил. Бабушку только пугать!
- Так вот почему ты меня все время задерживаешь, хитрый Леонардо!
- Ну конечно. Ты забываешь, что бабушка старенькая и ее нельзя слишком волновать. Старый человек может умереть и от внезапной радости,
- Ой, ты прав, мио Леонардо, ты прав, как всегда!
- На этот раз и ты права, кара Сандра.
- В чем это я права?
- В том, что я всегда прав.
Второй туннель был длиннее первого, а через третий мы ехали так долго, что казалось, будто он никогда не кончится. И он все время шел в гору. Наконец мы остановились перед шестой железной дверью. Я вы-шла из кабины и подошла к ней. Замочную скважину в ней трудно было не заметить: из нее бил тонкий и яркий солнечный луч. Я вставила в скважину ключ и дважды провернула его в замке. Дверь со скрипом разошлась на две половины, и нас так и облило солнечным светом. Я зажмурилась.
Я почувствовала, как Леонардо взял меня за руку, и открыла глаза. Дорога перед нами поднималась и шла по довольно узкому карнизу, вырубленному в скале. Справа вверх уходила неприступная стена утесов. Сле-ва была пропасть, а впереди ее пересекала высокая бетонная стена с длинной трещиной посередине: из этой трещины падал и сбегал вниз пенистый поток. "Плотина" - подумала я. Над плотиной сияло солн-це, а что там находилось за нею дальше, отсюда было не видно, но выше над плотиной горы со всех сто-рон расступались и лежали огромной ледяной подковой. Однако холода мы не чувствовали, наоборот, солн-це грел о так, как в хорошую весеннюю погоду в Мерано.
Мы сели в машину и поехали наверх. Перед плотиной стоял шлагбаум, но он был поднят, и "седьмую дверь" нам открывать не пришлось. А когда мы въехали на плотину, сверху стала видна вся долина внутри ледяной подковы.
- Остановись, Леонардо, давай сначала осмотримся - отсюда всё так хорошо видно!
Долина была так хороша, что дух захватывало. С левой стороны к озеру вплотную подступал лес, но не темно-зеленый, еловый, как в горах ниже, а веселый, смешанный. Справа лежало небольшое селение, надвое разде-ленное неширокой речкой, сбегающей с гор прямо в озеро. Ближе к нам стоял монастырь, а за рекой была дерев-ня.
Монастырь был весь новенький, недавно срубленный из золотистых круглых стволов. Посередине стояла деревян-ная церковь с луковкой, крытой деревянной черепицей. Из-за церкви выглядывал угол невысокого строения с почти плоской крышей и большими окнами, наверное, трапезная. Два длинных монашеских корпуса с ряда-ми маленьких узких окон располагались справа и слева от церкви. Перед церковью лежал овальный лужок с темно-зелеными пирамидками елочек по краю, издали похожих на монахинь в зеленых мантиях. Между елочками, на ближнем к церкви краю лужайки, стоял помост с дощатым навесом, из-под которого виднелись края нескольких колоколов.
За монастырем раскинулся большой сад с ровными рядами невысоких деревьев и разноцветными полосками грядок и кустарников между ними. Сад доходил до самой реки, а за рекой лежала деревенька с несколькими большими домами и множеством маленьких - старых, темно-коричневых, и новых, из свежих бревен. Там тоже стояла церковь, но она еще строилась - из камня и дерева.
Почти вдоль всего правого берега озера лежали небольшие разноцветные поля. Дорога шла по верху плотины, потом по берегу мимо монастыря, по небольшому, тоже недавно выстроенному мостику перебе-гала речку, проходила через всю деревню, огибала дальний конец озера и скрывалась в лесу.
Вокруг церкви, по сторонам лужайки,
возле многих домов лежали яркие пятна - цветы? Недалеко от плотины, на самом берегу, стояло неболь-шое каменное сооружение, из которого шел густой дым, - неужели коптильня? Интересно, а кто там суе-тится возле нее - старый тролль по имени Кролль или дядя Леша?
В езду и на полях, возле домов и на берегу - везде виднелись маленькие фигурки, одни в белых длинных одеждах, другие в цветных. Я догадалась, что это монахини в выгоревших до белизны рабочих подрясниках и члены общины в своих вольных одеждах.
- Вот мы их и нашли, Леонардо.
- Да, похоже на то. Поехали?
-Да.
Я надела ни шею сердоликовое ожерелье с ключом, и мы двинулись дальше по плотине. Через трещину был перекинут деревянный мост- на вид довольно прочный, из бревен с дощатым настилом сверху.
Я первая поняла, что нас уже заметили. Люди останавливались группками, глядя в нашу сторону. Потом мужчины группой двинулись по дороге в нашу сторону.
-Леонардо! Давай остановимся, выйдем из машины и пойдем дальше пешком, чтобы они нас разглядели: вдруг они нас за экологистов принимают?
Мы так и сделали, и, взявшись за руки, пешком пошли к концу плотины. Мы шли и махали людям, а по-том нам стали махать в ответ, и в пашу сторону побежали вслед за мужчинами монахини, женщины, дети. Я заметила, как одна стройная монашеская фигурка вдруг оторвалась от других и бросилась к навесу с коло-колами. Раздался ликующий перезвон. Ах, сестра Дарья! Все-таки она встретила меня архиерейским звоном. Попадет ей теперь от матушки... А вон и сама матушка Руфина, такая кругленькая, вышла из церкви па звон и ругает, поди, сестру Дарью, а золотой крест у нее на груди горит, как искорка. А вон там, в белой рясе и то-же с золотой искоркой натруди - это, наверно, отец Александр... От коптильни побежала неуклюжая фи-гурка-да это, конечно, дядя Леша. Но бежал он почему-то не к нам, а к монастырю. Потом от монастыря отъехал мобиль и помчался к деревне.
На дорогу выходили все новые и новые люди, монахини и мирские, и все шли по дороге навстречу нам, а коло-кола звенели, заливались... Леонардо крепко держал меня за руку и заставлял идти медленно, не давая бежать им навстречу.
Потом в дальнем конце деревни показался мобиль, который быстро проехал деревню, перекатился через мос-тик, и вот он уже мчится к плотине. В его раскрытом окне я увидела и сразу узнала дорогую серебряную го-ловку: это дядя Леша вез ко мне мою бабушку! Когда мобиль приблизился к плотине. Леонардо сказал:
- Л вот теперь, кара Сандра, беги! - и он отпустил наконец мою руку.
Когда я подбежала к остановившемуся мобилю, бабушка уже распахнула дверцу и хотела выбраться из ка-бины, но я ей не дала - я бросилась перед ней на колени и стала целовать ее руки, ведь мне так давно хо-телось это сделать! Бабушка обняла мою голову и громко заплакала неожиданно тоненьким голоском.
- Не плачь, бабушка, ведь все прошло, все уже позади! Ты лучше взгляни на мою правую руку. Взгляни же, бабушка! - я поднесла свою руку прямо к ее глазам. - На мне больше нет печати Антихриста, бабушка. Я ее выжгла! Каленым железом, бабушка!
Бабушка схватила мою руку, вгляделась, ахнула и вдруг поцеловала мою ладонь.
- Санька, сокровище мое, какое же ты у меня чудо!
- Нет, бабушка, это ты мое чудо! Все мои чудеса - от тебя! - И мы снова обнялись. Потом бабушка отстранилась и вгляделась в меня:
- Как ты повзрослела, детка! Бабушка потрогала сердоликовое ожерелье у меня на шее.
- Я боялась прямо написать тебе, куда мы уходим, но я знала, что ты умница, ты догадаешься, что я оставляю тебе самый точный адрес.
Потом к нам подошли и все остальные. Меня обнимали, целовали, я переходила из одних теплых рук в дру-гие. Мать Евдокия... Дорогая моя мать Алония! Как я по вашим огурчикам соскучилась!.. Мать Агния!.. Мать Фаина, а я у вас крестик взяла без благословения... Сестра Дарья, солнышко мое рыжее!.. Мать Ната-лья, а я книги читать научилась!.. Сестра Васса, как ты выросла!.. Ох, мать Лариса, спасибо! Леонардо, хочешь морковки?.. Здравствуй, дядя Леша! Ну что, попало тебе от матушки? А Лара где?.. Мать Тамарочка, миленькая, после все расскажу, после... Сестра Иоанна, если бы я наверняка знала, что встречу вас, я привезла бы вам такие розы из Мерано!.. Мать Ангелина... Мать Параскева... Сестричка Евлалия! Ой, задушить...
И вот, наконец, идет она, матушка моя любимая! Идет вперевалочку ко мне, девяносто кило любви несет!
- Матушка, простите и благословите! Я вам привезла макарон! Благословите и простите меня, грешную!
Матушка обняла меня и прижала к своей необъятной груди. Она мне ничего не сказала - она плакала.
Многие плакали вместе с нами, и все мы радовались. Я только сейчас поняла, как же я соскучилась по сестрам, по их светлым умным лицам всегда спокойным, всегда радостным! Они тут, в долине, все расцвели и помолодели. И так им шла эта новая монашеская одежда-белая, с серебряными поясами. Дядя Леша снова куда-то исчез, а по-том явился с маленькой белокурой девчушкой на руках. За ним шла, издали мне улыбаясь, ставшая стройной как тростиночка, Лара. Она обняла меня и сказала:
- Ну-ка, Сандра, познакомься с тезкой! Мы нашу маленькую Кассандру в твою честь назвали. Не знаю, что бы-ло бы, если бы ты тогда не осталась вместо меня в обители. Но что же было с тобой?
- Потом все расскажу, а сейчас дайте мне нарадоваться!
Подошли ко мне и общинники во главе с матерью Ольгой. Я заметила, что их стало еще больше: появи-лись не только новые дети, но и новые взрослые.
Потом матушка позвала батюшек, отца Александра и отца Антония, и сказала, что хорошо бы сразу отслу-жить благодарственный молебен.
- А молитву о Кассандре с завтрашнего дня на ектении не читайте - хватит с нее!
- За тебя каждый день вся церковь молилась как о страждущей в горькой неволе и в тяжких работах, - шеп-нула мне бабушка.
-- Я знаю, я это чувствовала.
Священники пошли в церковь, за ними матушка с сестрами, а следом и мы с бабушкой, общинниками и Лео-нардо. Когда служили молебен, я крестилась и кланялась со всеми вместе, а бабушка, смешная такая, умилялась каждому моему поклону.
Потом Леонардо забрал и увел куда-то дядя Леша, а меня бабушка повела домой, в общинную деревню. Ее дом стоял на самом дальнем краю, и он был довольно большой, хотя, конечно, во много раз меньше, чем в Баварском Лесу. Она поила меня на кухне чаем с вареньем, и мы проговорили с ней до самой вечерней служ-бы. Пока в деревне церковь еще не достроили, общинники ходили в монастырскую церковь. На службе все монахини были в белых рясах, на матерях - белые мантии, и это было очень красиво.
Только теперь я поняла, что такое церковная служба и что она для меня значит. Это как река после долгих блуж-даний и жажды в пустыне. Как только отец Александр провозгласил торжественно: "Благословен Бог наш!..", я окунулась в волны песнопений и молитвословий, и эта дивная река подхватила меня и понесла, омывая, поя и радуя.