О советах
Духовнику желательно крайне осторожно преподавать различные советы и благословения. Лучше всего просто уходить от попытки прихожан навязать священнику роль советчика. Один уважаемый в Москве батюшка горько посетовал:
- Подходят, спрашивают, отвечаю, но, как правило, поступают наоборот.
Если человек читает книги о старцах и подвижниках неглубоко, то ему может показаться, что старцами советы раздаются направо и налево. При таком поверхностном чтении не учитывается одна важная деталь: прежде произнесения слов совета, благодатные старцы прозревали готовность человека принять его.
Преподанный совет имеет смысл и ценность в том случае, если человек, со всей искренностью попытавшись разобраться в собственной ситуации, не нашел разрешения и поэтому обратился к пастырю, который почувствовал, что сердце вопрошающего готово принять рождающееся в глубине пастырского сердечного участия слово.
Благодатными старцами сегодня можно назвать немногих. Гораздо больше добросовестных и неравнодушных священников, способных к сопереживательному деятельному участию в жизни своих прихожан. Только воистину благодатный и духоносный священник сможет, во-первых, правильно понять глубинный смысл вопрошения, во-вторых, предположить, какова воля Божия относительно конкретной ситуации.
Иногда человек провоцирует священника дать совет для того, чтобы втянуть его в полемику. Духовник советует обратившейся к нему прихожанке:
- В этой ситуации нужно бы смириться...
- Я уже пробовала, смирялась, никакого толку.
Тогда советует быть пожестче. После такого совета у человека и вовсе опускаются руки, он говорит, что более твердо в этой ситуации поступить невозможно, потому что не так поймут или кто-то обидится и т.д.
В современной церковной действительности советы нередко даются от человеческого рассуждения, от житейского опыта священника и поэтому нередко оказывают "медвежью услугу", освобождая человека, пришедшего за соетом, от ответственности за решение собственных житейских проблем.
Каким бы богатым, разносторонним и уникальным ни был жизненный и духовный опыт священника, гарантировать "правильность" своего совета он не может. Ведь жизнь каждого человека уникальна и непредсказуема. Священник проживает свою жизнь, а окормляемый им человек - свою. К тому же, советуя, пастырь берет на себя ответственность за происходящее, что не способствует духовному росту пришедшего за советом верующего и его адекватного отношения к действительности.
Нередки случаи, когда священник ставит себя по отношению к прихожанам в позицию прозорливого старца. Святитель Игнатий Брянчанинов называл подобную игру "под древних отцов" бессовестным актерством. Подобный гуруизм не помогает, а только вредит личностному и духовному росту людей, приводит их к ощущению полной волевой зависимости, к тому, что у них, вместо активного стремления разобраться в своей жизни, изменить ее, формируется пассивное и детски-беспомощное отношение к происходящему. Все свое упование они возлагают на духовника: "Батюшка помолится, и все будет хорошо". При этом любые неудачи в практическом воплощении советов могут быть приписаны духовнику, как давшему совет.
Не может не вызывать беспокойства экзальтированная атмосфера вокруг некоторых современных священников, занимающихся массовым душепопечением. Если в душевно-нездоровый фон, состоящий из женских эмоций и восторгов по поводу прозорливости батюшки, "отчиток", загадочных слов по поводу грядущего конца света и печатей антихриста на продуктовых упаковках, нездорового чувства вины и долженствования по отношению к духовному руководителю, попадет человек, искренне ищущий благодатной жизни, то очень скоро окружающая обстановка исказит тот цельный, здоровый, светлый, Богом зажженный благодатный импульс, который привел его в Церковь. Жизнь, которую человек желал посвятить Единому Богу, без остатка посвящается старцу. В подобной экзальтированной обстановке уже почти не говорится о Христе и Евангелии. Все силы души отдаются процессу постоянного восхищения духовными добродетелями и прозорливостью старца, постоянным охам и вздохам по поводу того, что он "немощный", "слабенький", "похудел", постоянному подчеркиванию своей полнейшей зависимости от старца, со смертью которого человек связывает чуть ли не конец света. Подобная атмосфера не способствует формированию в духовных чадах ответственности за собственную духовную жизнь и собственные отношения с Богом.
На заре перестроечных лет было издано довольно много литературы, в которых предлагались те или иные духовные советы. Необходимо различать книги, раскрывающие реалии духовной жизни, ее глубину, от книг, в которых собраны личные письма, записки, может быть, телеграммы, подписи на фотографиях, адресованные конкретным людям. Существуют руководства в духовной жизни, адресованные всем христианам, авторитет их признан Церковью. К таким относятся книги святителя Игнатия Брянчанинова, повествования и жизнеописания Оптинских старцев, творения Феофана Затворника, книги архимандрита Софрония Сахарова, митрополита Антония Сурожского.17 Но иногда, даже в их писаниях, мы встречаем очень конкретные советы, сказанные конкретным людям, которые нельзя воспринимать как общепринятые, как данные всем без разбору, без исключения.
Вышеизложенное в наибольшей степени касается к изданным в последнее время большими тиражами книжкам "1184 ответа...", "258 советов..." и т.п. Ими сегодня руководствуются тысячи верующих. Вырванные из живого полотна взаимоотношений старца и ученика цитаты и слова, часто даже без указания автора или источника, больше напоминают конспект, чем практическое руководство к духовной жизни, которая есть высшая форма творчества, чуждая шаблонов и стереотипов.
Безусловно, перед опытными духовниками, старцами ставились различные вопросы. Они преподавали людям очень мудрые, очень глубокие и ответственные советы. Но ведь при этом очень важен и значим контекст преподанного совета. Старец говорил конкретно человеку, который стоял перед ним, учитывая уникальность его ситуации. Причем на одни и те же вопросы разным людям старцы отвечали по-разному. Например, одним благословляли жениться, другим - идти в монастырь, одним - устраиваться на работу, другим - добросовестно нести крест домашних послушаний и т.п. У одного современного философа встречается в связи с этим такая мысль: "Продуктивно ли в дождливый день советовать промокшему человеку просушиться на солнце, т.е. давать несдержанному установку стать сдержанным, обидчивому - простить, вспыльчивому - быть покладистым?..". И еще: "Легко быть сдержанным тому, кому сдерживать нечего".
Обстановка и контекст каждого преподанного старцем совета уникальны и неповторимы. Да и сам совет преподается не только словами, но и интонацией голоса, жестами, самим внешним видом преподающего, в ответ на живой вопрос живого человека, стоящего перед ним. На бумаге же остается лишь текст произнесенного вопрошающим и отвечающим.
Невозможно научиться иностранному языку по словарям и разговорникам. Приезжая в другую страну, человек обнаруживает, что знание значений иностранных слов не раскрывает пред ним возможностей спонтанного и свободного общения на языке. Ведь смысловое значение слов составляет только 7-10( от общего количества информации, преподаваемой в общении. Точно так же невозможно научиться духовной жизни по "советам" и "наставлениям", если рядом нет живого носителя духовной традиции, если нет живого опыта послушания.
Читая советы и наставления святых отцов, богоносных старцев, мы могли бы представить, в какой мере сказанное касается нас, наших проблем, и из этого творчески извлечь определенное назидание. Но всю уникальность ситуации встречи двух людей пред лицом Божиим мы учесть не можем, а значит не можем руководствоваться тем или иным прочитанным советом как непогрешимой установкой к действию.
Возможно, пастырь, суждения и взгляды которого созвучны с изложенным выше, прочитав эти строки, окажется перед некой дилеммой: благодатные старцы часто в жизненных ситуациях чутко прислушивались к человеку и старались услышать, увидеть и почувствовать, как Дух Божий ведет человека, по какому пути, в каком направлении. Они не разбрасывали советы направо и налево. Современный духовник желает быть наследником не только буквальных поступков, сколько носителем духовной традиции древних старцев, а это значит быть в такой же мере недирективным, уважающим свободу духовного чада. Но когда человек приходит по конкретному поводу: что делать, как поступить в той или иной ситуации, хочется успокоить человека, дать ему конкретный совет, снять тревогу, растерянность. Какую позицию занять в конкретном случае, пастырь каждый раз должен определять отдельно. При этом следует иметь в виду, что принятие человеком ответственности за предстоящий жизненный шаг более благотворно для духовного роста, чем взятие священником ответственности на себя и преподавание какого-то конкретного совета или благословения в разрешении той или иной жизненной ситуации.
Если пастырь хочет, чтобы прихожане думали о нем как о человеке знающем, духовно мудром, то пусть будет активным, энергичным, директивным, пусть направо и налево раздает наставления, отвечает на все вопросы, преподает советы на все случаи жизни. Кстати, это "сэкономит" его время. Однако подобное душепопечение стоит на пути личностного роста духовных чад, на пути принятия ими ответственности. Если же духовник озабочен духовным ростом своих пасомых - пусть ищет другие пути душепопечения.