Раздел 3
Илия долго брел по долине. Он знал, что впереди еще по крайней мере один мирный день и ночь. Ни одна война не ведется в темноте, ведь воины не смогут распознать, кто свой, а кто враг. Он знал, что этой ночью Господь дарует ему возможность изменить судьбу города, приютившего его.
- Соломон не раздумывал бы сейчас, что делать, - сказал он своему ангелу. - И Давид, и Моисей, и Исаак. Они были людьми твердой веры Божьей, а я всего лишь колеблющийся слуга. Господь предоставляет мне выбор, который лишь в Его власти.
- Похоже, в истории твоих предков очень уж много нужных людей в нужном месте, - ответил ангел. - Не верь этому. Господь требует от людей только то, что лежит в пределах возможностей каждого.
- Тогда Он ошибся во мне.
- Все скорби, что посещают человека, когда-нибудь проходят. Точно так же, как победы и трагедии целых стран.
- Об этом я не забуду, - сказал Илия. - Но трагедии оставляют после себя долгий след, а после побед остаются лишь бесполезные воспоминания.
Ангел не ответил.
- Почему, живя в Акбаре, я так и не смог найти единомышленников в стремлении к миру? Зачем нужен одинокий пророк?
- Зачем нужно солнце, что ходит на небе без спутника? Зачем нужна гора, что возвышается посреди долины? Зачем нужен колодец, что стоит вдали? Именно они указывают путь, по которому должен идти караван. - Мое сердце ноет от тоски, - сказал Илия, опускаясь на колени и простирая руки к небу. - Хоть бы я умер здесь и мои руки никогда не обагрились кровью моего или чужого народа. Посмотри назад: что ты видишь?
- Ты же знаешь, я слеп, - сказал ангел. - Мои глаза еще хранят свет славы Божьей. Поэтому я ничего не вижу. Все, что я могу понять, - это то, что мне говорит твое сердце. Все, что я могу предугадать, - это опасность, которая тебе грозит. Но я не знаю, что находится у тебя за спиной...
- Тогда я скажу тебе: там Акбар. В это время дня, когда вечернее солнце освещает его очертания вдали, он прекрасен. Я привык к его улицам и стенам, к его щедрому и радушному народу. И пусть жизнь этих людей до сих пор тесно связана с торговлей и суевериями, сердце у них такое чистое, как ни у одного народа мира. Я научился у них многому, чего не знал прежде. Взамен я выслушивал жалобы горожан и, вдохновляемый Богом, решал их споры. Не раз меня подстерегала опасность, и всегда кто-нибудь приходил мне на помощь. Почему я должен выбирать между спасением этого города и освобождением своего народа?
- Потому что человек должен делать выбор, - ответил ангел. - В этом и состоит его сила - в могуществе его решений.
- Это трудный выбор. Он требует принять смерть одного народа, чтобы спасти другой. - Еще труднее определить свой путь. Тот, кто не делает выбора, умирает в глазах Бога, хотя по-прежнему живет и ходит по улицам.
- И потом, - продолжил ангел, - никто не умирает. Вечность раскрывает объятья всем душам, и каждая душа продолжает свой путь. Все, что живет под солнцем, для чего-то нужно.
Илия снова воздел руки к небесам и закричал:
- Мой народ отступился от Бога из-за женских чар. Финикия может погибнуть только из-за того, что письменность вызовет гнев богов, как считает жрец. Почему Создатель выбирает трагедию для Своей книги жизни?!
Крик Илии эхом отозвался в долине.
- Ты не знаешь, что говоришь, - ответил ангел. - Нет трагедии, есть только неизбежное. Все в жизни имеет свой смысл, тебе нужно лишь научиться различать, что преходяще, а что вечно.
- Что преходяще? - спросил Илия.
- Неизбежное.
- А что вечно?
- Уроки неизбежного. Сказав это, ангел исчез.
В тот вечер, за трапезой Илия сказал вдове и мальчику:
- Собирайте вещи, мы должны быть готовы в любую минуту уйти из города. - Ты не спал уже два дня, - сказала вдова.
- Сегодня днем сюда приходил посланник наместника и велел тебе отправиться во дворец. Я сказала, что ты ушел в долину и останешься там ночевать.
- Ты правильно сделала, - ответил он. Поднявшись в свою комнату, он лег и тут же провалился в глубокий сон.
Утром его разбудил бой барабанов. Когда он спустился, чтобы узнать, что происходит, мальчик стоял в дверях дома.
- Смотри! - восклицал он с сияющими от возбуждения глазами. - Это война!
В сторону южных ворот, звеня военными доспехами, под барабанную дробь двигался отряд воинов.
- Вчера тебе было страшно, - сказал Илия ребенку.
- Я не знал, что у нас так много воинов. Наши воины - самые лучшие!
Илия вышел на улицу. Ему нужно было во что бы то ни стало найти наместника. Остальные жители города тоже проснулись от звука военных гимнов и пребывали в оцепенении. Впервые в жизни они видели, как идет строем целое войско. Первые лучи солнца отражались на копьях и щитах воинов. Военачальнику удалось подготовить войско втайне от города. Теперь он мог убедить всех, что его войско одержит победу над ассирийцами. Этого и боялся Илия. Илия протиснулся между рядами воинов и подошел к передней части колонны. Наместник и военачальник, верхом на лошадях, возглавляли шествие.
- У нас был уговор, - сказал Илия, подойдя ближе к наместнику. - Я могу совершить чудо!
Наместник не ответил ему. Войско прошло через ворота и вышло в долину.
- Ты знаешь, что это войско - просто самообман! - упорствовал Илия. - Ассирийцев в пять раз больше, и у них есть опыт сражений. Не дай же разрушить Акбар!
- Что тебе от меня нужно? - спросил наместник, не останавливая своего коня. - Вчера вечером я послал гонца, чтобы поговорить с тобой, и мне передали, что тебя нет в городе. Что еще я мог сделать?
- Сражаться с ассирийцами в открытом поле - самоубийство! Вы же знаете об этом!
Военачальник молча слушал этот разговор. Он обо всем договорился с наместником. Будет чем удивить израильского пророка.
Илия бежал рядом с всадниками, не совсем понимая, что ему делать. Колонна воинов оставила город и направилась вглубь долины.
- Господи, помоги мне, - думал он. - Останови время, как Ты остановил солнце, чтобы помочь Исайе в битве. Помоги мне объяснить наместнику его ошибку. Едва лишь он подумал это, как военачальник крикнул:
- Становись!
- Может быть, это знак, - сказал себе Илия. - Нужно им воспользоваться.
Воины выстроились в две боевые шеренги, словно две стены. Они прислонили к земле щиты и выставили вперед оружие.
- Можешь убедиться - перед тобой воины Акбара, - сказал наместник Илие.
- Я вижу перед собой юношей, которые смеются в глаза смерти, - ответил тот.
- Так знай, что здесь только один отряд. Основная часть наших воинов сейчас в городе, они засели на крепостных стенах. Мы приготовили большие котлы с кипящим маслом, чтобы вылить их на голову каждого, кто попытается забраться на стены. Мы раздали людям все запасы пищи, чтобы их не уничтожили горящие стрелы. По расчетам военачальника, мы можем обороняться в городе почти два месяца. Пока ассирийцы готовились к войне, мы делали то же самое.
- Ты никогда не говорил мне об этом, - сказал Илия.
- Запомни, хотя ты и помог народу Акбара, ты для него по-прежнему чужеземец, а наши воины могут даже принять тебя за лазутчика.
- Но ты же хотел мира! - Мир по-прежнему возможен, даже когда мы начнем сражение. Только договариваться мы будем на равных.
Наместник рассказал, что в Тир и Сидон были отправлены гонцы, чтобы предупредить об опасности. Ему было нелегко просить о помощи, ведь в Тире и Сидоне могут решить, что он неспособен справиться сам. Но он пришел к выводу, что это единственный выход...
Военачальник разработал хитрый план. Как только начнется сражение, он вернется в город, чтобы организовать сопротивление. Войско, которое сейчас находится в поле, должно уничтожить как можно больше врагов, а затем уйти в горы. Они знают эту долину лучше, чем кто-либо другой, и могут небольшими группами нападать на ассирийцев, ослабляя их осадные действия.
Вскоре придет подкрепление, и ассирийское войско будет наголову разбито.
- Мы можем обороняться два месяца, только этого не понадобится, - сказал наместник Илие.
- Но многие воины погибнут.
- Мы все стоим на пороге смерти, и никому не страшно, даже мне.
Наместник сам не верил собственной храбрости. Он никогда не участвовал в сражениях и решил бежать из города.
В то утро вместе с самыми верными приближенными он разработал план побега. В Тир или Сидон он уйти не сможет, его сочтут предателем. Зато Иезавель его примет, ведь ей нужны верные подданные. Но, ступив на поле боя, он увидел такую радость в глазах воинов, будто всю жизнь их готовили для великой цели и наконец этот миг наступил.
- Страх живет в нас до тех пор, пока не случится неизбежное, - сказал он Илие. - После этого мы не должны тратить на него наши силы.
Илия был смущен. Он чувствовал то же, хотя и стыдился в этом признаться. Он вспомнил радостное волнение мальчика, когда мимо их дома проходило войско.
- Уходи отсюда, - сказал наместник. - Ты чужеземец, безоружный, тебе не нужно сражаться за то, во что ты не веришь.
Илия не сдвинулся с места.
- Они придут, - сказал военачальник. - Я вижу, что ты удивлен, но мы хорошо подготовились.
Илия оставался на месте.
Они посмотрели в сторону горизонта: пыли не было, ассирийское войско не двигалось с места.
Воины в переднем ряду крепко сжимали копья, выставив их прямо перед собой. Лучники натянули тетиву, чтобы по первому приказу военачальника пустить стрелы. Юноши рассекали воздух мечами.
- Все готово, - повторил военачальник. - Сейчас они перейдут в наступление.
Илия почувствовал в его голосе воодушевление. Похоже, военачальник с нетерпением ждет начала сражения, ему хочется проявить отвагу в бою. Должно быть, воображение уже рисует ему картину боя: сражающихся ассирийцев, удары мечей, крики, хаос. Он видит, как останется в преданиях финикийских жрецов образцом решимости и отваги.
Наместник прервал его размышления:
- Они не двигаются с места.
Илия вспомнил, о чем он просил Бога: чтобы солнце остановилось на небе, как когда-то Бог сделал для Исайи. Он попробовал поговорить с ангелом, но не услышал его голоса.
Время шло. Воины опустили копья, ослабили тетиву, убрали мечи в ножны. Полуденное солнце жгло так, что некоторые из них уже упали без чувств. Но войско оставалось готовым к бою до конца дня.
Когда солнце скрылось, воины вернулись в Акбар. Казалось, они были разочарованы, что прожили еще один день.
Один Илия остался посреди долины. Он долго брел куда глаза глядят и вдруг увидел свет. Перед ним возник ангел Господень.
- Бог услышал твои молитвы, - сказал ангел. - И узрел страдание в твоей душе.
Илия воздел руки к небесам и возблагодарил Бога.
- Господь - источник силы и славы. Он остановил ассирийское войско.
- Нет, - ответил ангел. - Ты сказал, что Бог должен сделать выбор, и Он сделал его за тебя.
- Пора уходить, - сказала вдова сыну.
- Я не хочу уходить, - ответил мальчик. - Я горжусь воинами Акбара.
Мать велела ему собрать пожитки.
- Возьми только то, что сможешь унести, - сказала она.
- Ты забыла, что мы бедны, и у меня почти ничего нет.
Илия поднялся наверх, окинул взглядом свое жилище, словно видел все в первый и последний раз. Затем он спустился и стал смотреть на вдову, собиравшую краски.
- Спасибо тебе за то, что ты берешь меня с собой, - сказала она. - Когда я вышла замуж, мне было всего пятнадцать и я совсем не знала жизни. Наши семьи обо всем договорились. Меня с самого детства готовили к этому замужеству и приучили помогать мужу, что бы ни происходило.
- Ты любила его?
- Я привыкла. У меня не было выбора, и я убедила себя, что так будет лучше. Потеряв мужа, я смирилась с тем, что жизнь стала беспросветной. Я просила богов Пятой Горы (в то время я еще верила в них) забрать меня к себе, когда мой сын подрастет и сможет жить один.
И тогда появился ты. Я уже говорила тебе и хочу повторить это сейчас. С того самого дня я стала замечать красоту долины, очертания темных гор, устремленных в небо, луну, постоянно изменяющуюся, чтобы росла пшеница. Ночью, пока ты спал, я часто гуляла по Акбару, слушала плач новорожденных, песни гуляк, твердый шаг часовых, охранявших крепостные стены. Сколько раз я это видела и не замечала, как это прекрасно! Сколько раз я смотрела на небо и не видела, как оно бездонно! Сколько раз я слушала шум улиц Акбара и не понимала, что он - часть моей жизни!
У меня снова возникло огромное желание жить. Ты велел мне изучать буквы Библоса, и я это сделала. Я думала лишь о том, чтобы угодить тебе, но я попыталась глубже разобраться в том, что я делаю, и поняла, что моя жизнь всегда была такой, какой я сама хотела ее видеть.
Илия дотронулся до ее волос и нежно их погладил. Он делал это впервые.
- Почему раньше было не так? - спросила она.
- Потому что ты боялась. Сегодня, в ожидании битвы, я слушал слова наместника и думал о тебе. Страх кончается там, где начинается неизбежное. С этого момента страх лишается смысла, и все, что нам остается, - это надежда на то, что мы примем верное решение.
- Я готова, - сказала она.
- Мы вернемся в Израиль. Господь сказал мне, что я должен делать. Так я и поступлю, и Иезавель лишится власти.
Она не ответила. Как и все женщины в Финикии, она гордилась своей царевной. Когда они придут на его родину, она постарается сделать все, чтобы он изменил свое решение.
- Нам предстоит долгий и нелегкий путь, пока я не исполню Его волю, - сказал Илия, словно угадав ее мысли. - Но твоя любовь будет мне опорой, и, устав от сражений во имя Бога, я смогу отдохнуть рядом с тобой.
Появился мальчик с маленькой котомкой за плечами. Илия взял котомку и сказал вдове:
- Пора идти. Когда ты будешь проходить по улицам Акбара, запоминай каждый дом, каждый шорох. Ведь ты никогда больше не увидишь этот город.
- Я родилась в Акбаре, - сказала она. - Город навсегда останется в моем сердце.
Услышав слова матери, мальчик пообещал себе, что никогда не забудет их. Если когда-нибудь он вернется и снова увидит город, то вспомнит ее лицо.
Было уже темно, когда жрец пришел к подножию Пятой Горы. В правой руке у него был жезл, в левой он нес котомку.
Он вынул из котомки пузырек с елеем и помазал себе лоб и запястья. Затем нарисовал жезлом на песке быка и пантеру, символы Бога Грозы и Великой Богини. Он совершил ритуальные молитвы и в конце воздел руки к небесам, чтобы принять божественное откровение.
Боги больше не разговаривали с людьми. Они уже сказали все, что хотели, и теперь требовали лишь исполнения обрядов. Пророки исчезли во всем мире, кроме Израиля, отсталой, суеверной страны, где люди все еще верили, будто могут общаться с создателями Вселенной.
Он вспомнил, что двести лет назад Тир и Сидон вели торговлю с царем Иерусалима по имени Соломон, который хотел построить огромный храм и украсить его самыми ценными в мире породами дерева. Соломон велел купить в Финикии, которую израильтяне называли Ливан, кедрового дерева. Царь Тирский отправил ему то, что он просил, а взамен получил двадцать городов в Галилее. Однако они ему не понравились. Тогда Соломон помог Финикии построить первые корабли, и теперь у нее самый большой торговый флот в мире.
В то время Израиль еще был великой страной, хотя люди там поклонялись только одному богу и даже не знали его имени. Они называли его просто "Господь". Царевне Сидонской удалось вернуть Соломона к истинной вере, и он воздвиг жертвенник богам Пятой Горы. Израильтяне считали, что "Господь" наказал мудрейшего из их царей, наслав на них войны, из-за которых Соломон лишился престола.
Но его сын Ровоам продолжал укреплять веру, принятую отцом. Он повелел отлить двух золотых тельцов, и народ израильский стал им поклоняться. Как раз в то время и стали появляться пророки, которые начали нескончаемую войну против правителей.
Иезавель была права: существует лишь один способ сохранить истинную веру - расправиться с пророками.
Воспитанная в духе терпимости и страха перед войной, она понимала, однако, что порой насилие - единственный выход.
Боги, которым она служила, простят ей, что ее руки обагрены кровью.
- Скоро и мои руки обагрятся кровью, - сказал жрец безмолвной горе. - Подобно тому, как пророки - проклятие Израиля, письменность - проклятие Финикии. И то, и другое приносит непоправимый вред. Нужно остановить их, пока не поздно. Бог Удачи не может сейчас оставить Финикию.
Его беспокоило то, что случилось утром: войско врага так и не перешло в наступление. В прошлом Бог Удачи уже оставлял Финикию из-за того, что гневался на ее жителей. После этого в светильниках погас огонь, овцы и коровы бросили своих детенышей, пшеница и ячмень не вызрели. Бог Солнца послал своего проводника-Орла и Бога Грозы, чтобы отыскать Бога Удачи, но никому не удавалось найти его. Наконец Великая Богиня послала пчелу. Та нашла Бога Удачи, спящего в лесу, и укусила его. Он проснулся в ярости и стал крушить все вокруг. Пришлось его связать и выпустить из его души гнев. С тех пор все опять стало как прежде.
Если он снова решит покинуть Финикию, битва не состоится. Ассирийцы так и останутся навсегда в долине, а город будет жить по-прежнему.
- Смелость - это страх, выражающийся молитвой, - сказал жрец. - Поэтому я пришел сюда: я не имею права на нерешительность в сражении. Я должен показать воинам Акбара, ради чего нужно защищать город. Не ради колодца, рынка или дворца наместника. Мы будем сражаться с ассирийским войском, чтобы показать пример на будущее.
Победа ассирийцев навсегда покончит с угрозой алфавита. Завоеватели станут насаждать свой язык и обычаи, но жители и впредь будут поклоняться тем же богам Пятой Горы. Вот что действительно важно.
В будущем наши мореплаватели поведают о подвигах финикийских воинов в других странах. Жрецы вспомнят имена героев и тот день, когда Акбар пытался оказать сопротивление ассирийскому войску. Живописцы выведут на папирусе египетские буквы, писцы Библоса же умрут. Священные тексты останутся во власти лишь тех, кто рожден изучать их. Следующие поколения попытаются восстановить то, что сделали мы, и построят лучший мир. - Но сейчас, - продолжал он, - мы должны проиграть эту битву. Мы будем храбро сражаться, но наше войско уступает вражескому, и мы погибнем как герои.
В эту минуту жрец услышал дыхание ночи и понял, что прав. Тишина предупреждала о наступлении важного сражения, но жители Акбара этого не почувствовали. Они отложили оружие и веселились, когда нужно было стоять на страже. Они не обращали внимания на животных - а те притихли перед приближением опасности.
- Да исполнится замысел богов! Да не обрушатся небеса, ведь мы все сделали правильно и подчинились обычаю, - закончил он.
Илия, вдова и мальчик отправились на запад, в сторону Израиля. Им не пришлось проходить мимо ассирийского стана, который располагался южнее. Полная луна освещала их путь, но при этом странные и зловещие тени протянулись от камней и скал в долине.
Во тьме явился ангел Господень. В правой руке он держал огненный меч.
- Куда ты идешь? - спросил он.
- В Израиль, - ответил Илия.
- Господь призвал тебя?
- Я знаю, какого чуда ждет от меня Господь. Теперь я понимаю, где должен его совершить.
- Господь призвал тебя? - повторил ангел. Илия не ответил.
- Господь призвал тебя? - в третий раз воззвал ангел.
- Нет. - Тогда возвращайся туда, откуда пришел, ибо ты еще не исполнил свое предназначение. Господь еще не призвал тебя.
- Позволь хотя бы вдове и ее сыну уйти, ведь им здесь делать нечего, - взмолился Илия.
Но ангела уже как не бывало. Илия опустил свою котомку на землю, сел посреди дороги и горько заплакал.
- Что случилось? - спросили вдова и мальчик, которые ничего не видели.
- Мы возвращаемся назад, - сказал он. - Так хочет Господь.
Илия не сразу заснул. Проснувшись среди ночи, он ощутил беспокойство, разлитое в воздухе. По улицам носился злой ветер, сея страх и неверие.
"В любви к женщине я узрел любовь ко всему сущему, - молился он в тишине. - Она нужна мне. Я знаю, Господь не забудет, что я - один из слуг Его, возможно, самый слабый из Его избранников. Господи, помоги мне, ибо среди битв я нуждаюсь в покое".
Он вспомнил слова наместника о том, что страх бесполезен. Однако уснуть ему не удавалось. "Мне нужны силы и спокойствие. Пошли мне сон, пока это возможно".
Он решил воззвать к ангелу, но понял, что может услышать то, что ему совсем не понравится, и передумал. Он спустился вниз, чтобы немного успокоиться. Еще не были развязаны узлы с пожитками, которые вдова приготовила для побега. Он подумал было пойти к ней в комнату. Ему вспомнилось, что сказал Господь Моисею перед сражением: "И кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не взял ее".
Они еще не были близки. Но эта ночь выдалась особенно тяжелой, и момент был неподходящим.
Илия решил развязать котомки и разложить все вещи по своим местам. Он обнаружил, что, кроме немногих одежд, в узелке вдовы были также инструменты для написания букв Библоса.
Он взял нож, смочил водой небольшую глиняную табличку и принялся выводить буквы. Он научился писать, наблюдая, как работает вдова.
"Как это просто и удивительно!" - подумал он, стараясь отвлечься. Не раз, идя за водой к колодцу, он слышал разговоры женщин: "Греки украли у нас самое важное изобретение". Илия знал, что это не так. Добавив гласные, греки преобразовали алфавит и сделали его доступным всем народам. Кроме того, они назвали собрание пергаментов "библиями" в честь города, где изобрели алфавит.
Греческие библии писались на пергаментах - особым образом вычиненной телячьей коже. Илия считал, что это очень хрупкий материал. Кожа не так прочна, как глиняные таблички, и ее легко потерять. Папирусы рвались от того, что их часто брали в руки, и портились от воды. "Библии и папирусы недолговечны. А глиняные таблички уцелеют", - размышлял он.
Если Акбар не будет разрушен, он скажет наместнику, что необходимо записать историю страны и сохранить глиняные таблички для будущих поколений. Тогда, даже если ассирийцы убьют финикийских жрецов, хранящих в памяти историю своего народа, труд воинов и поэтов не будет забыт.
Илия долго забавлялся, выписывая одни и те же буквы в разном порядке. Когда из них складывались разные слова, Илия искренне удивлялся. Это занятие развеяло его тревогу, и он снова лег спать.
Он проснулся от грохота. Дверь в его жилище выбили и швырнули вниз.
"Это не сон, и это не воинство Божие".
Из всех углов отделялись тени. Они выкрикивали что-то как безумные на непонятном ему языке.
"Ассирийцы".
Двери падали, мощные удары крушили стены, крики врагов смешивались с мольбами о помощи, доносившимися с площади.
Он попытался подняться, но одна из теней повалила его на пол. Внизу раздался глухой треск.
- "Пожар, - пронеслось у Илии в голове. - Они подожгли дом". - Это ты, - услышал он чьи-то сказанные на финикийском языке слова. - Ты - главный. Спрятался в доме женщины, как трус.
Он посмотрел в лицо говорящего. Пламя освещало комнату, он увидел длиннобородого мужчину в доспехах. Да, это были ассирийцы.
- Вы напали на нас ночью? - спросил он в смятении.
Но мужчина не ответил. Илия увидел, как в воздухе сверкнул меч. Один из воинов рассек ему кожу на правой руке.
Илия закрыл глаза. В одно мгновение перед ним пронеслись сцены его жизни. Он снова играл на улицах родного города, впервые отправился в Иерусалим, вдыхал запах распиленного дерева в плотницкой, вновь грезил о морских просторах и людях, одетых так, как одеваются только в портовых городах. Бродил по долинам и горам Земли Обетованной, вспоминал, как впервые увидел Иезавель. Она казалась совсем девочкой и очаровывала всех. Он вновь был свидетелем убиения пророков, опять слышал голос Бога, повелевавший ему идти в пустыню. Он снова увидел глаза женщины, которая ждала его у ворот Сарепты (жители называли город "Акбар"), и понял, что сразу полюбил ее. Он еще раз поднялся на Пятую Гору, воскресил ребенка, и народ принял его как судью и мудреца. Он смотрел на небо, где одно созвездие быстро сменяло другое, удивлялся тому, как в одно мгновенье Луна прошла четыре фазы, ощущал холод и жару, осень и весну, снова был под дождем и вспышками молний. Облака без конца меняли свои очертания, реки неизменно несли воды по одному и тому же руслу. Он вновь пережил день, когда заметил первые ассирийские шатры. Увидел ангелов, огненный меч на пути в Израиль, буквы на табличках, пережил бессонницу, и ...
...снова оказался в настоящем и думал о том, что происходит внизу. Нужно во что бы то ни стало спасти вдову и ее сына.
- Пожар! - крикнул он ассирийским воинам. - Горит дом!
Ему не было страшно. Вдова и ее сын - вот все, что его волновало... Кто-то толкнул его, он упал и почувствовал вкус земли во рту. Он поцеловал землю и сказал, что очень ее любит. Еще он сказал ей, что сделал все, что было в его силах, чтобы избежать войны. Он попытался высвободиться, но кто-то уперся ногой ему в шею.
"Наверное, она убежала, - подумал он. - Они не тронули бы беззащитную женщину".
Глубокое спокойствие овладело его сердцем. Может быть, Господь понял, что он не тот, кто Ему нужен, и нашел другого пророка, чтобы искупить грех Израиля, И вот пришла смерть, мучительная, как он и ожидал. Илия смирился со своей судьбой и стал ждать смертельного удара.
Прошло несколько секунд. По-прежнему раздавались крики, из раны в руке хлестала кровь, а смертельного удара все не было. - Скажи им, чтобы меня поскорее убили! - крикнул он, зная, что хотя бы один из ассирийцев понимает его язык.
Никто не обратил внимания на его слова. Они горячо спорили о чем-то. Затем его снова принялись пинать ногами, и Илия, к своему ужасу, почувствовал, что к нему возвращается желание жить.
"Я не могу больше цепляться за жизнь, - в отчаянии подумал он. - Ведь мне уже не удастся выбраться из дома".
Но мир, казалось, навсегда погрузился в хаос криков, шума и пыли. Может быть, Господь сделал то же, что и для Исайи, остановив время в разгар сражения?
Он услышал крики женщины. Превозмогая себя, он сумел оттолкнуть одного из воинов и встать на ноги, но в тот же миг его снова повалили наземь. Ассириец пнул его ногой в голову, и он потерял сознание.
Спустя несколько минут он очнулся. Ассирийцы вытащили его из дома и бросили посреди дороги.
Он с трудом поднял голову. Все дома в округе пылали.
- В доме - невинная и беззащитная женщина! Спасите ее!
Крики, беготня, хаос. Он попытался подняться, но его опять сбили с ног. "Господи, Ты можешь делать со мной все что угодно, ибо я посвятил Тебе свою жизнь и смерть, - молился Илия. - Но спаси ту, что приютила меня!"
Кто-то схватил его за руки и приподнял над землей.
- Иди, посмотри, - сказал ассирийский предводитель, знавший его язык. - Ты это заслужил.
Два стражника схватили его и толкнули к двери. Пламя быстро поглощало дом, озаряя все вокруг. Со всех сторон слышались крики: плакал ребенок, молили о прощении старики, женщины в отчаянии звали своих детей. Но он слышал лишь мольбы той, что приютила его...
- Что вы делаете? Там женщина и ребенок!
- Она пыталась спрятать наместника Акбара.
- Я не наместник Акбара! Это страшная ошибка!
Ассириец подтолкнул его к двери. Крыша горящего дома обрушилась, завалив вдову. Из-под обломков Илия видел лишь ее едва шевелящуюся руку. Вдова умоляла, чтобы ей не дали сгореть заживо.
- Почему вы меня пощадили, а ее нет? - взмолился он.
- Тебя мы тоже не пощадим. Мы хотим, чтобы ты страдал как можно дольше. Наш главный предводитель погиб позорной смертью, забитый камнями перед стенами города. Он пришел к вам с миром, а вы осудили его на смерть. Теперь та же участь ждет тебя.
Илия отчаянно боролся, чтобы освободиться, но стражники увели его. Они вышли на улицы Акбара и окунулись в адское пекло. По лицам воинов градом лился пот, некоторые из них, казалось, были потрясены происходящим. Илия бился в руках стражников и взывал к небесам, но и ассирийцы, и Господь хранили молчание.
Они пришли на площадь. Почти весь город был охвачен пламенем. Треск огня смешивался с воплями людей.
"Хорошо еще, что есть смерть".
Сколько раз он думал об этом после того дня, проведенного в конюшне!
На земле лежало множество трупов воинов Акбара, на которых почти не было доспехов. Он увидел, как люди бегут врассыпную, не понимая, куда бегут, чего ищут. Они бежали, чувствуя, что нужно что-то делать, чтобы противостоять смерти и разрушению.
"Зачем они это делают? - думал Илия. - Неужели они не понимают, что город в руках врага и им некуда бежать?" Все произошло очень быстро. Ассирийцы, воспользовавшись огромным численным превосходством, сумели сберечь в сражении свои силы. Защитники Акбара были уничтожены почти без боя.
На середине площади они остановились. Илию поставили на колени и связали ему руки. Он больше не слышал криков вдовы. Может быть, ее смерть была быстрой и она избежала медленной пытки сожжения заживо. Она была в руках Бога. И прижимала к груди ребенка.
Ассирийские воины тащили пленника с изуродованным от побоев лицом. Но Илия узнал в нем военачальника. - Слава Акбару! - кричал тот. - Слава Финикии и ее воинам, которые при свете дня сражаются с врагом! Смерть трусам, которые нападают в темноте ночи!
Едва он успел закончить фразу, как над ним сверкнул меч ассирийского воина. Голова военачальника покатилась по земле.
"Теперь мой черед, - сказал себе Илия. - Я снова встречусь с ней в раю, и мы пойдем, взявшись за руки".
В этот момент к ассирийцам подошел мужчина и заговорил с ними. Это был житель Акбара, нередко приходивший на собрания на площади. Илия помнил, что помог ему когда-то разрешить серьезный спор с соседом.
Ассирийцы спорили, разговаривали все громче и указывали на него. Мужчина упал на колени, поцеловал ноги одному из ассирийцев, протянул руки в сторону Пятой Горы и заплакал, как ребенок; ярость ассирийцев немного поутихла.
Казалось, разговор никогда не кончится. Мужчина все время плакал и умолял, указывая на Илию и на дом, где жил наместник. У воинов был такой вид, будто они неприятно удивлены его словами.
Наконец к Илие подошел предводитель, говоривший на финикийском языке.
- Наш лазутчик, - сказал он, показывая на мужчину, - уверяет, что мы ошиблись. Он сам дал нам планы города, ему можно доверять. Ты не тот, кого мы хотели убить. Он толкнул его ногой. Илия упал на землю.
- Так ты хочешь отправиться в Израиль, чтобы свергнуть сидонскую царевну, захватившую ваш престол? Это правда?
Илия не ответил.
- Скажи мне, правда ли это, - упорствовал предводитель. - И сможешь идти, вернуться в свой дом, чтобы успеть спасти ту женщину и ее сына.
- Да, это правда, - сказал он. Возможно, Господь услышал его и поможет спасти вдову и мальчика.
- Мы могли бы взять тебя в плен и вести с собой, - продолжал ассириец. - Но впереди у нас еще много сражений, и ты будешь лишним грузом на нашей спине. Мы могли бы потребовать за тебя выкуп, но с кого? Ты чужой даже на своей земле.
Предводитель наступил ногой на лицо Илии.
- От тебя нет никакого прока. Ты не нужен ни врагам, ни друзьям. Ты как этот город: не стоит даже оставлять здесь часть нашего войска, чтобы сохранить власть. Когда мы завоюем побережье, Акбар так или иначе окажется у нас в руках.
- У меня один вопрос, - сказал Илия. - Всего один вопрос.
Ассириец недоверчиво посмотрел на него.
- Почему вы напали на Акбар ночью? Разве вы не знаете, что все войны ведутся при свете дня? - Мы не нарушили закона. Нет такого обычая, который запрещал бы начинать войны ночью, - ответил командир. - У нас было достаточно времени, чтобы изучить ваш город. Вы же думали о своих обычаях и забыли, что все меняется.
Не говоря больше ни слова, ассирийцы оставили его.
Лазутчик подошел к нему и развязал руки.
- Я обещал себе, что когда-нибудь отблагодарю тебя за доброту, и я сдержал слово. Когда ассирийцы вошли во дворец, один из рабов сообщил им, что тот, кого они ищут, скрывается в доме вдовы. Пока они добирались до вашего дома, настоящему наместнику удалось сбежать.
Все это для Илии уже не имело никакого значения. Повсюду трещал огонь, отовсюду слышались крики.
В хаосе, царившем вокруг, выделялись люди, которые все еще соблюдали дисциплину. Повинуясь приказу своего предводителя, из города молча уходили ассирийцы.
Сражение в Акбаре закончилось.
"Она погибла, - сказал себе Илия. - Я не хочу идти туда, ведь ее уже нет в живых. Или же она чудом спаслась. Тогда мы найдем друг друга".
Но сердце говорило ему, чтобы он поднялся и шел к дому, где они жили. Илия боролся с собой. В этот момент он думал не только о любви к вдове, но и обо всей жизни, о вере в замысел Божий, о бегстве из родного города, о своем предназначении и о том, может ли он исполнить его... Он посмотрел вокруг, нет ли где-нибудь меча, чтобы покончить с собой, но оказалось, что ассирийцы унесли из Акбара все оружие. Он хотел броситься в огонь пылавшего дома, но его остановил страх боли.
Некоторое время он лежал неподвижно, постепенно осознавая происходящее. Вдова и ее сын, наверное, покинули этот мир. Теперь ему нужно похоронить их согласно обычаям. Единственной опорой для него остается труд ради Господа. Он исполнит свой религиозный долг, и ему останутся только сомнение и боль.
Но еще теплилась надежда, что они живы. Он не должен бездействовать.
"Зачем мне видеть их обожженные и изуродованные лица? Их души уже возносятся к небесам".
Илия направился к дому, задыхаясь от дыма, застилавшего ему путь. Постепенно он стал понимать, что происходит в городе. Хотя ассирийцы ушли из Акбара, паника все больше овладевала людьми. Они по-прежнему бесцельно метались по городу, плача и взывая к богам.
Он огляделся в поисках помощи. Поблизости был только один мужчина. Он находился в шоковом состоянии и ничего не воспринимал.
"Лучше идти прямо и не просить больше о помощи". Он знал Акбар все равно как свой родной город, и ему удалось найти дорогу, хотя он не узнавал прежних мест. На улице все еще раздавались крики, но люди начинали приходить в себя после пережитой трагедии и осознавали, что надо что-то делать.
- Здесь раненый! - говорил один.
- Нужно еще воды! Мы не справимся с огнем! - кричал другой.
- Помогите! Мой муж не может выбраться!
Он подошел к дому, где много месяцев назад его приютили и приняли как друга. Посреди улицы, почти рядом с домом сидела старуха. Она была совершенно нагая. Илия попытался помочь ей, но она оттолкнула его:
- Она умирает! - закричала старуха. - Иди же сделай что-нибудь! Вытащи ее из-под этой стены!
Она зашлась истерическим криком. Илия схватил ее за руки и оттолкнул, ее вопли мешали ему расслышать голос вдовы. В доме царила полнейшая разруха, и он не мог вспомнить, где в последний раз видел вдову. Пламя затухало, но жара стояла невыносимая. Он ступил на пол, заваленный обломками, и направился туда, где раньше была комната вдовы.
Сквозь уличный шум ему удалось различить стон... Это был ее голос.
Безотчетным движением Илия отряхнул с одежды пыль, как будто хотел выглядеть опрятнее. Он замер и прислушался. Слышался треск огня, мольба о помощи людей, погребенных под руинами в соседних домах. Ему хотелось сказать им, чтобы они замолчали, ведь ему нужно узнать, где находятся вдова и ее сын. Прошло много времени, прежде чем он снова услышал шорох. Кто-то скреб по деревянной доске под ногами.
Илия упал на колени и стал копать как безумный. Он выбрасывал землю, камни, куски дерева. Наконец его рука коснулась чего-то теплого. Это была кровь.
- Пожалуйста, не умирай, - сказал он.
- Не убирай обломки, - услышал он ее голос. - Я не хочу, чтобы ты видел мое лицо. Иди помоги моему сыну.
Он снова принялся копать, и голос повторил:
- Найди тело моего сына. Пожалуйста, сделай то, о чем я тебя прошу.
Илия уронил голову на грудь и тихо заплакал.
- Я не знаю, где он погребен, - сказал он. - Пожалуйста, не уходи. Я так хочу, чтобы ты осталась со мной. Ты должна научить меня любить. Мое сердце уже готово к любви.
- Долгие годы я звала смерть, пока ты не появился в Акбаре. Верно, она услышала и пришла за мной.
Она застонала. Илия молча стиснул зубы. Кто-то дотронулся до его плеча.
Он обернулся в страхе и увидел мальчика. Тот был весь в пыли и копоти, но, похоже, не был даже ранен.
- Где моя мама? - спросил он.
- Я здесь, сынок, - отозвался голос из-под руин. - Ты ранен?
Мальчик заплакал, и Илия обнял его. - Ты плачешь, сынок, - сказал слабеющий голос. - Не надо плакать. Твоей маме нелегко было понять, что в жизни есть смысл. Я надеюсь, что смогла научить тебя этому. Что стало с городом, в котором ты родился?
Илия и ребенок затихли, прижавшись друг к другу.
- Все хорошо, - солгал Илия. - Мы потеряли немало воинов, но ассирийцы ушли из города. Они искали наместника, чтобы отомстить ему за смерть одного из своих предводителей.
Снова тишина. И снова слабеющий голос.
- Скажи мне, что мой город спасен.
Илия почувствовал, что она умирает.
- Город цел. Твой сын здоров.
- А ты?
- Я уцелел.
Он знал, что эти слова облегчат ей душу и помогут обрести покой.
- Попроси моего сына, чтобы он встал на колени, - сказала через некоторое время вдова. - Еще я хочу, чтобы ты поклялся мне именем Господа Бога твоего.
- Как хочешь. Все что захочешь.
- Однажды ты сказал мне, что Господь вездесущ, и я поверила этому. Ты сказал, что души возносятся не на вершину Пятой Горы, и я снова поверила твоим словам Но ты так и не объяснил мне, куда они возносятся. Теперь о клятве. Вы не будете плакать обо мне, а станете заботиться друг о друге до тех пор, пока Господь не разрешит каждому из вас пойти своим путем. Отныне моя душа растворится во всем, что я знала на этой Земле. Я - долина и горы вокруг, город и люди на улицах. Я - раненые, нищие, воины, жрецы, торговцы, знатные люди. Я - земля, по которой ты ступаешь, и вода в колодце, что утоляет жажду.
Не плачьте обо мне, ибо нет причины для грусти. Отныне я - Акбар, и мой город прекрасен.
Настала мертвая тишина, даже ветер стих. Илия больше не слышал криков с улицы и треска огня в соседних домах. Он слышал лишь тишину и мог почти дотронуться до нее, столь осязаемой она была.
Илия отошел в сторону, разорвал на себе одежды и, обращаясь к небесам, возопил во весь голос:
- Господи Боже мой! Ради Тебя я покинул Израиль, но не смог пролить кровь, как израильские пророки. Мои друзья назвали меня трусом, а враги - предателем.
Ради Тебя я питался лишь тем, что мне приносил ворон, прошел через пустыню до Сарепты, которую называют Акбаром.
Ведомый Тобой, я повстречал вдову, и сердце мое познало любовь. Но я никогда не забывал о своем истинном предназначении. Я жил здесь, но каждый день готов был вернуться в Израиль.
Сегодня на месте прекрасного города - руины. Под ними покоится женщина, которая верила мне. В чем я согрешил, Господи? Когда отступил от своего пути? Если Ты был недоволен мною, почему не забрал меня из этого мира? Вместо этого Ты вновь обидел тех, кто помогал мне и любил меня.